style="font-size:15px;"> Как ошибался он. Главные сюрпризы нынешнего замысловатого вечера были впереди.
2. «Митенька, откуда ж она?»
Полчаса полувнимательного получтения. Попавшийся под руку, размешанный в тюрю детектив.
Извинительный постук-поскреб в дверь. Лидия Львовна. Нешуточные перемены. Взбитые голубо-седые волосы. Торжественное платье-клумба. Капающие с ушей свежеянтарные серьги. Прихорошена, празднична. Расстроена вдрызг.
– Митенька, опять!..
– Что, Лидия Львовна?
– Даже звук пропал. Сплошной снег и полосы. Дэнчик… Через пятнадцать минут. Митенька, я должна посмотреть!.. позарез… Ну, что за напасть, ой, Господи!
На сей раз телевизор упорно игнорировал, все манипуляции Сидорова и страстотерпные взгляды Лидии Львовны.
– Похоже, что-то с антенной. А комнатной нету у вас.
– Откуда, Митенька?
– И у меня нету. Плохо. И мой телевизор – сами знаете, второй месяц уже… и даже проверить нельзя. Мдэ. И, раз антенна, значит, во всём подъезде…
– Спрошу, – Лидия Львовна хлынула к лестничным соседям. Через минуту вернулась, скорбью лица подтвердив ужасную истину.
– Ну да, ветер там что-нибудь сдвинул. А может, и не у нас. Может, на студии? Да нет, скорее всего… Все же каналы не работают.
Лидия Львовна опадала на глазах, как октябрьская липа. Ещё бы. Столько готовиться к счастию телеувидения своего околозвёздного внучка. В столь именинный шик себя привести. Подлец ветер. В такой момент! Перед самым восхитительным в мире собачим репортажем.
– Ну не убивайтесь вы так, – осторожно, словно тяжко больному, сказал Сидоров, – Не последний же раз он выступает.
– Но первый, Митенька. Первый! Это событие. Я ждала два года. Я ждала сильнее, чем он… сильнее, чем все! – в глазах её заблестели слезы.
Этого Сидоров уже вынести не мог, ринулся в прихожую, распахнул дверцу чулана, быстро стал доставать отвёртку, плоскогубцы, разводной ключ, нож, фонарик…
– Митя! На крышу? С ума сошёл? Такой ветер…
– Не ураган же. Да он уже утихает.
– Я запрещаю тебе, Митя! Это риск. Митя, ты слышишь?!.
– Утихает ветер. Я же не буду подходить к краю.
– Митя, кому я сказала?!
Но Сидоров уже вышел на лестничную площадку, взбежал два пролёта на последний этаж, поднялся по железной сварной лестнице к квадратному люку на крышу. Вместо замка проушины крышки люка схватывались скрученной, подржавленной от времени проволокой. Отпустить проволоку, поднять крышку люка было делом минуты.
Ветер, слегка и унявшийся, был ещё достаточно силён и резок. Над крышей-палубой, окаймлённой мощными бетонными парапетами, с возвышающимися посредине двумя большими серыми кубами – макушками лифтовых
