на корточки и потрогал воду:
– Ефим думает, что картина – Крамского.
– Исключать такой вариант нельзя. Но это может быть и грамотно выполненная копия. Пейзаж выписан, как у Крамского: мазки, светотеневая структура – всё выполнено на высшем уровне. Однако профессиональные копиисты и не такое умеют вытворять. А что? Облапошить богатенького коллекционера, типа Ефима. Поэтому не исключено, что картина могла быть написана и в наши дни. Состарить живопись не сложно. Может, это даже дело рук кого-то из ваших?
Злой взгляд полоснул меня похлеще пощёчины.
– И для чего же нам это?
– Вариантов множество! Единственный и главный – на кону деньги! Много денег!
Цыган потёр затылок. На его лбу проступили морщинки.
– Доказать я тебе ничего не смогу, приезжий. Думай, что хочешь. Но мы тут ни при чём. А коли нас обвинять собираешься, лучше уезжай подобру-поздорову! Мы к нему со всей душой, а он…
Я вдруг почувствовал, что обидел его. Да и не верил я, что Димка – добродушный и прямой малый – сможет попытаться обвести ушлого коллекционера вокруг пальца. Но эту версию нельзя было сбрасывать со счетов.
– Извини, Дим. Да я и не вас конкретно имею в виду, – я решил сгладить ситуацию. —Меня смущает надпись «АНАР» на обороте картины. Просто такого не встречал в работах Крамского. Может, конечно, кто-то позже это приписал… В любом случае, мне сейчас без нормальной технической экспертизы не разобраться. Зря Ефим Александрович так на меня надеется. Нашёл тоже Вёрджина Олдмана.12
Я бросил окурок в воду.
– А как картина оказалась в ваших краях? В первое наше знакомство ты отмахнулся от этого вопроса. Так что? Совсем ничего не знаешь?
Егерь сел на сухую хвою и зачерпнул горсть песка. Коростели совсем сошли с ума – их скрипучее кряканье стояло над озером подобно некоему гимну дикой природе.
– Она досталась Соне от её двоюродной сестры Леси. Олеськи, – как бы нехотя пояснил мужчина. – Она жила здесь и была моей одноклассницей. Моей и Сениной. Мы дружили. Мы да ещё одна наша одноклассница Тоня.
Дима замолчал. Я старался не перебивать его.
– Картина появилась у Леськи в 1989 году. Это я точно знаю. Она купила её здесь, на рынке. Или это был подарок? Плохо помню. Кажется, всё-таки ей подарили. Старик какой-то заезжий. Он утверждал, что картина очень старая, девятнадцатого века.
– Зачем же тогда он её подарил и почему именно Олесе?
– Без понятия. Может, просто избавиться от неё хотел.
Мы молчали. Я старался переварить полученную информацию.
– Да и ещё, – Дима встал. – Олеся нам тогда с Сеней говорила, что тот человек, который отдал ей картину, сказал, что она называется «Русалка».
Отрывок лекции И. Н. Эйна «Русское искусство XIX—XX вв.». Лекция читалась в СПбГУ студентам кафедры истории русского искусства
«Повезли меня… Ночью
Главный герой в фильме Джузеппе Торнаторе «Лучшее предложение».
