сопротивление чудачествам этих взрослых, а теперь, когда ее политику поддержал еще и самый умный и сильный в мире брат, фрау Гердт может ругаться сколько угодно – рано или поздно ее затопчут слоны.
На следующей неделе Сенк забрал сестру из лагеря, как и обещал.
1.1. Цены
Несмотря на явное пренебрежение учебными заведениями вроде лагерей и университетов, которые государство заботливо навязывает нам с малолетства, Сенк – дипломированный математик, на мозг которого некогда охотились ведущие корпорации города Ж. И даже Столицы. Правда, высшее образование он получил в тех же подворотнях, что и я. В лагере и университете он появлялся только для сдачи экзаменов. Это, однако, ничуть не помешало его карьерному росту. Получив государственный диплом, он отказался от всех предложений из центра, уведомил все корпорации об отказе и устроился в маленькую IT‑контору на позицию Big Data Analyst, суть которой наверняка не до конца улавливает сама контора. Четверть его доходов по‑прежнему составляла спортивная торговля черной электроникой – самопал, конфискат, б/у и контрабанда из «цивилизованного мира». Не знаю, что его привлекало больше – прибыльность такого бизнеса или его запретность. Я даже склоняюсь к тому, что это необходимые атрибуты его стиля жизни. «Чтобы жить незаметно, надо и зарабатывать незаметно».
Это вряд ли прозвучит, как заслуга, но учиться мы тоже умеем незаметно. Ей‑богу, зачем тратить время на бесполезное жужжание странных людей с сухой кожей, если можно потратить его на приобретение знаний и навыков, которые действительно пригодятся. Матильда, например, может целыми днями рисовать слонов, и это ей, видимо, пригодится. У каждого человека есть что‑то, что ему жизненно необходимо – учебные лагеря могут научить чему угодно, но только не этому.
Я сижу над своим чаем с лимоном и не очень перевариваю то, что слышу.
– Еще раз.
Сенк прекрасно понимает, в каком я смятении, и начинает разжевывать все сначала.
– Вчера была суббота. Тебя поймали в пятницу вечером. Об этом ты мне еще отдельно расскажешь. Узнал я об этом вечером в субботу – вчера то есть. Мне пришла заказная записка с уведомлением о том, почем нынче узники Бухенвальда. Не пять. Не шесть. Даже не двадцать тысяч. По меркам нормальных людей – это целое состояние. Я, честно говоря, слегка напрягся, поскольку таких денег на самом‑то деле ни один человек не стоит. Если объективно. – Он доедал пюре. – А буквально за полдня до этого мне пришла другая записка – опять про то, что будет война. Я счел, что будет разумно сбыть твою квартиру, мой квак и «фиолетовый список», чтобы, во‑первых, заплатить за тебя, во‑вторых, – было чем оплачивать наш побег и, в‑третьих, – было на что жить, пока ты не найдешь новую работу.
Меня застала врасплох новость о том, что Сенк продал свой квак. Это невозможно. Он скорее душу дьяволу продаст. Или… ну, или он что‑то недоговаривает.
– Кто прислал записку?
– Без понятия.
– Ты всерьез хочешь уехать просто так туда‑не‑знаю‑куда?
