спасибо, – я закрыла холодильник, переключив свои мысли на какао. Вот от чего бы я сейчас не отказалась, так это от сочетания магния, калия и антиоксидантов. На самом деле я просто ужасно скучаю по нормальному горькому шоколаду. Его, увы, сейчас даже за сумасшедшие деньги и известный способ не достать. А перебиваться коричневатым порошком со странным составом, еще и залитым сливками (с еще более странным составом) – это не наш метод.
– А почему ты взял именно самую верхнюю? – мне вдруг захотелось понять отношение Сенка к спичечному искусству.
– Потому что, если бы я взял самую нижнюю, гномы бы вообще до лестницы не дотянулись. А так они смогут подняться, просто чуть ниже, чем было предусмотрено.
Я оглянулась на Матильду. Она с невозмутимым видом продолжала рисовать своих слонов. Значит, такая интерпретация ее удовлетворила. Ей не обидно. Меня всегда восхищали дети, которые безропотно адаптируются к суровым реалиям жизни, не канюча при этом и не жужжа. Которые понимают разницу между прихотью и необходимостью. Которые вообще понимают значение слова «необходимость». Нынешнее поколение кажется мне каким‑то стадом не очень умных, но осторожных травоядных, которые способны существовать только в своей идеальной среде обитания. В этом искусственном заповеднике они едят, молятся и размножаются. В разной последовательности и в разных пропорциях. И, что самое неприятное, взрослые, которые сейчас у власти и которые вынуждены как‑то контролировать популяцию молодняка, только способствуют повышению комфорта в их заповедниках. Чтобы жить там было еще легче и еще приятней. Чтобы они в этой своей неге окончательно забыли, насколько отличается их мир от реального, в котором, на секундочку, процветают болезни, нищета и безработица.
Не знаю, что из этого поколения выйдет, но явно какой‑то отстой.
Тем временем старушка‑духовка закончила свою работу, разогрев Сенку завтрак. К еде мой друг относится так же, как ко всему остальному (за редкими исключениями): со спокойствием, уверенностью и здоровым пофигизмом.
Он уселся на свою табуретку и принялся за пюре.
По комнате растекся горячий, опасный для голодной психики запах картофельного пюре с горошком.
Я тут же пожалела, что отказалась от «чего‑нибудь».
Матильда перестала рисовать и посмотрела в сторону кухни. Она наверняка думает о том же, о чем и я. Вскоре она подошла ближе и уселась на подоконник.
– Ты убедительно ешь, – я села на вторую табуретку.
Этот комментарий должен был объяснить непоследовательность с нашей стороны. Но Сенк наверняка и так все понял.
Теперь он знает еще и то, что мысленно две голодные вселенные уже поглядывают на его еду. И что касается силы воли, то герой здесь – Матильда. У нее была возможность слопать картошку вместо супа, пока ее брат вытаскивал меня из лап правоохранительных органов. У меня же такой возможности не было.
Тем не менее, я, чтобы составить хоть какую‑то компанию, достаю из буфета стакан и сажусь пить «чай с лимоном». Это стакан холодной воды, в
