на меня гневный взгляд, на троне из алмазного стекла сидит король. За спиной у него – окно, полное дневного, быстро меркнущего света.
Возможно, я больше никогда не увижу солнца.
Лукас и остальные охранники вводят меня в зал, но не задерживаются. Мельком оглянувшись через плечо, Лукас уводит за собой остальных.
Король сидит передо мной, королева стоит слева от него, принцы справа. Я стараюсь не смотреть на Кэла, но чувствую, что он пялится на меня. Я не свожу сосредоточенного взгляда с новых сапог, чтобы не выдавать страха, который наполняет мое тело свинцом.
– Ты преклонишь колени, – негромко произносит королева мягким, как бархат, голосом.
Я должна преклонить колени, но гордость мне не позволяет. Даже здесь, в присутствии Серебряных, в присутствии короля, мои колени не гнутся.
– Нет, – отвечаю я и нахожу в себе силы поднять голову.
– Тебе понравилась твоя камера, девочка? – спрашивает Тиберий, и его величественный голос наполняет зал.
Угроза ясна как день, но я остаюсь стоять. Король склоняет голову набок, как будто я – любопытный экспонат.
– Чего вы хотите от меня? – с трудом выговариваю я.
Королева наклоняется к мужу.
– Я же сказала тебе, она – Красная до мозга костей…
Но король отмахивается от жены, как от мухи. Она поджимает губы и выпрямляется, крепко сжав руки. «И поделом ей».
– Что я хочу – в отношении тебя невозможно, – огрызается Тиберий.
Глаза у него вспыхивают, словно он пытается испепелить меня взглядом.
Я вспоминаю слова королевы.
– Ну а я не жалею, что меня нельзя убить.
Король усмехается.
– Мне не сказали, что ты сообразительна.
Меня охватывает облегчение – словно прохладный ветер проносится в лесу. Я не умру здесь и сейчас.
Король бросает на стол стопку густо исписанной бумаги. На верхнем листе – обычная информация, в том числе мое имя, дата рождения, сведения о родителях и маленькое коричневое пятнышко (кровь). Там и моя фотография, точно такая же, как на удостоверении личности. Скучающие глаза человека, который устал ждать очереди к фотографу. Как бы мне хотелось впрыгнуть на эту фотографию, снова стать девушкой, чьи единственные проблемы – призыв и пустой желудок.
– Мэра Молли Бэрроу родилась семнадцатого ноября триста второго года Новой эры. Родители – Дэниэл и Руфь Бэрроу, – по памяти цитирует Тиберий, выкладывая передо мной всю мою жизнь. – Ты нигде не работаешь, и по достижении восемнадцатилетия тебя ждет призыв. Школу посещаешь редко, отметки у тебя плохие, и за тобой числятся правонарушения, за которые в большинстве крупных городов ты угодила бы в тюрьму. Воровство, контрабанда, сопротивление при аресте – и это еще не всё. Иными словами, ты – нищая, невоспитанная, безнравственная, невежественная, злобная, упрямая девчонка, приносящая
