мама! – снова повторил он. – Присматривай за ней!
– Джеймс, ты меня обижаешь своими словами. Разве я мало забочусь о Сибилле? А кроме того, если этот джентльмен богат, почему бы ей и не принимать его ухаживаний? Я уверена, он знатного рода. Это по всему видно. Сибилла может сделать блестящую партию, и они будут замечательной парой. Он действительно на редкость красив – все это замечают.
Джеймс проворчал что-то себе под нос и стал барабанить пальцами по оконному стеклу. Когда он вновь повернулся к матери, собираясь ей что-то сказать, отворилась дверь и в комнату вбежала Сибилла.
– Что это вы такие серьезные? – спросила она. – Надеюсь, ничего не случилось?
– А что может случиться? – отозвался Джеймс. – Должны же люди хоть иногда быть серьезными. До свидания, мама. Обедать я буду в пять. У меня все уложено, кроме рубашек, так что ты ни о чем не беспокойся.
– До свидания, Джеймс, – ответила миссис Вейн, кивнув сыну с величественно-холодным видом. Ей очень не понравился тон, которым он разговаривал с ней, и что-то в выражении его лица пугало ее.
– Поцелуй меня, мама, – сказала Сибилла. Ее губы, нежные, как лепестки цветка, коснулись увядшей щеки и растопили иней на ней.
– Моя девочка, моя дорогая девочка! – воскликнула миссис Вейн, поднимая глаза к потолку – туда, где сидела воображаемая галерка.
– Пойдем скорее, Сибилла! – нетерпеливо произнес Джеймс. Он терпеть не мог аффектаций любого рода.
Они вышли из дому и отправились по унылой Юстон-Роуд к центру города. Солнце, стараясь пробиться сквозь гонимые ветром тучи, то гасло, то вновь ярко вспыхивало. Прохожие удивленно посматривали на угрюмого, нескладного парня в дешевом, плохо сшитом костюме и шедшую рядом с ним изящную, грациозную девушку. Эта странная пара напоминала какого-нибудь увальня-садовника с изысканной розой.
Джим хмурился, ловя на себе любопытные взгляды. Как и все простые люди, он не любил, когда на него глазели, – в отличие от знаменитостей, которым всеобщее внимание приедается лишь на закате дней. Сибилла же совершенно не замечала, что ею любуются. Она то и дело смеялась, и в смехе ее звенела радость любви. Думать она могла об одном лишь Прекрасном Принце, но, чтобы оставаться с ним наедине в своих мыслях, говорила о чем угодно, но только не о нем, – и о корабле, на котором поплывет Джеймс, и о золоте, которое он непременно найдет в своих скитаниях, и о прекрасной наследнице огромного состояния, которую он спасет от австралийских разбойников в красных рубахах. Сибилла и мысли не допускала, что Джеймс может проплавать всю жизнь простым матросом или, в лучшем случае, боцманом. О нет, это не для него – ведь жизнь моряка ужасна! Как это страшно – быть прикованным к кораблю, когда его с грозным ревом атакуют гигантские волны, а свирепый ветер ломает, как спички, высокие мачты и рвет на узкие полосы паруса! Как только корабль бросит якорь в Мельбурне, Джеймс, вежливо распрощавшись с капитаном, отправится, не теряя ни секунды, на золотые прииски. Не пройдет и недели,
