style="font-size:15px;"> Я что-то лепетала о том, чтобы она не уходила, что мне страшно и нам пора возвращаться…
– Он был здесь, – раздался ее звонкий голос. – Я нашла чашку… А вот его лежанка. Как сыро… Я иду дальше…
– Аня, ты куда? Аня, хватит, вернись… – но она перестала мне отвечать.
Я не знаю, сколько времени прошло. Я плакала и размышляла, что скажу отцу Андрею о пропаже его дочери. Он, как всегда смиренно, выслушает меня, помолится и наверно, скажет, что на все воля Господа…
Наконец, когда я уже отчаялась вновь увидеть Анну, она вернулась.
– Это бункер какой-то. Здесь Ванюшка часто бывал. Я шла и шла, пока не обнаружила завал. Там рухнула стена… Но запаха смерти я не чувствую. Он и правда жив… Видать, когда завалило выход, его здесь не было.
Анна стала подниматься наверх, и я вздохнула с облегчением. Пора было возвращаться домой.
Хотя прямых доказательств существования человека-волка мы не нашли, я была уверена: Ванюшка действительно доживал свой век в обличье зверя. Откуда я это знала? Я это просто чувствовала. Наверно, Ямово и во мне открыло способность не видеть, а чувствовать правду. Чувствовать душою.
Проводив Анну до дома, я села писать последнюю главу своего романа. Я знала, как умрет мой герой: он умрет в погребе собственного дома, вдали от человека и зверя, одинокий и отвергнутый двумя мирами – миром волков и миром людей.
Быть может, и Ванюшка выбрал бы такую смерть, кто знает. Только та потайная лазейка, ведущая с улицы в погреб, привела в тупик. Иногда вернуться к прежней жизни невозможно. Иногда воспоминания – это все, что остается…
Я больше никогда не была в том домике. Я видела, как его сносили. Теперь на месте Ямово – коттеджный поселок. А по ночам там слышится не волчий вой, а музыка, льющаяся из окон домов новых людей.
Вера в огне
Той ночью меня разбудила необыкновенная тишина. Молчали птицы, молчали деревья и травы. Я выглянула в окно: над землей застыл туман, и пахло гарью. Я оделась и вышла на улицу. Возле моей калитки стояла Анна, кутаясь в старую материну шаль. Она посмотрела на меня невидящими глазами и захохотала.
– Пойдем со мной бродить, – прошептала я, обнимая девушку за плечи. – Тебе холодно, ты замерзла.
Она высвободилась из моих объятий и побежала в сторону своего дома.
Где-то хлопнула калитка, послышались крики. Я стояла, ослепшая от белизны, еще не понимая, что произошло, но уже предчувствуя недоброе. Странный ненавязчивый гул поднимался над Ямово, словно кто-то запустил враз несколько компьютеров. Я двинулась наугад, продираясь сквозь липкий белый туман, вслушиваясь в гудение, крики, улавливая тающий где-то вдалеке дикий смех больной Анны.
– Пожар, пожар, горим!.. – раздалось где-то совсем близко.
Я вышла к реке и ослепла от яркого пламени, который красной зарей полыхал над горой Шайтан. Маленькая церковь, которую отец Андрей так усердно
