чтобы настроить на нужный лад. Их как бы делают невольными добровольцами. В конце концов, на фронте требуются не только солдаты, нужны еще и штатские, чтобы заниматься всякой грязной работенкой! Вот они и есть бесшипники, то есть класс Ноль.
На мгновение Энгельберту захотелось заметить, что если бы тот имел несчастье родиться в семье крестьян или рабочих, а однажды утром за ним явились бы к нему же в дом, чтобы manu militari[8] отправить прямиком на фронт, где он рисковал бы жизнью, да еще без всякого вознаграждения, возможно, у него поубавилось бы уверенности в справедливости происходящего. После того как в Нахоре Энгельберт увидел этих насильно мобилизованных, у него на душе кошки скребли, но бороться против такого рода воззрений, находясь в армии, – все равно что сражаться с ветром, размахивая шпагой.
– Как бы то ни было, – продолжил Дудон, – с Танкредом Тарентским в нашей части мы устроим еще тот спектакль на театре боевых действий. Это уж точно.
– Кстати, – сказал Дудон, – если он действительно такая знаменитость, как ты говоришь, вполне вероятно, его назначат полевым офицером нашего подразделения. А значит, он будет нашим командиром.
– Ну да, хотя для меня он всегда будет блатным родственничком, – вмешался Олинд. – Его дядя, Боэмунд Тарентский, член военсовета крестового похода. С такими тылами не так уж трудно стать командиром части.
Это замечание вогнало Льето в задумчивость.
– Правда? Так его двигают по знакомству… – протянул он, потирая синеватый от суточной щетины подбородок и по-прежнему не отрывая глаз от знаменитого лейтенанта, ожидающего своей очереди на противоположном пандусе.
В этот момент офицер-регулировщик, пребывающий в скверном расположении духа, прервал их беседу, приказав забрать свои пожитки и немедля отправляться на место расквартирования.
Ч – 25:24
– Приступаю к нашей идентификации, чтобы получить разрешение на посадку, ваша светлость, – не оборачиваясь, доложил пилот.
В нескольких метрах позади него Годфруа Бульонский, один на борту МТА, предназначенного для баронов, просто кивнул, слишком поглощенный тем, что видел в иллюминатор, чтобы ответить. «Святой Михаил» изумлял его, как и всех прочих. А ведь он видел его не впервые: два года назад ему представился случай побывать там трижды. Но всякий раз он испытывал все тот же восторг.
Когда 18 марта 2202 года Урбан IX бросил призыв к крестовому походу, Годфруа откликнулся в числе первых. Учитывая его репутацию превосходного и неподкупного военачальника, папа естественным образом назначил его одним из руководителей.
– Приоритетный челнок – Джи – тридцать восемь, – монотонно наговаривал пилот. – Идентификационный код – пятьсот сорок четыре триста сорок четыре-эль, код безопасности – эпсилон-каппа-тау-сигма-альфа. Передаю криптокоды для посадки в спецпорт.
Годфруа появился на свет на землях Валлонии, на руинах великой европейской конфедерации, почти день в день через век после
Воинской рукой
