style="font-size:15px;"> На пути к комнате Элль встретила компанию мальчишек, рассевшихся на широком подоконнике. Взгляд одного из них задержался на Элль – может, папка привлекла внимание? Скорее, раскрасневшееся после приступа лицо и смятое, запыленное платье: эх, надо было привести себя в порядок после истерики на лестнице. Элль низко опустила голову, ускорила шаг.
С мальчишками, кроме одногруппника Яцека, она не водилась, разговаривала, только когда учителя заставляли работать в общих группах. Они были слишком скучными, эти мальчишки. Почти все увлекались одним и тем же – собирали макеты кораблей, болтались по окрестностям, резались в карты. Жестко высмеивали проигравших, ввязывались в драки, грубили воспитателям. Если влюблялись, то в Марисоль. Ну, еще в пару-тройку других девчонок, которые считались красавицами.
За спиной послышался смех. Элль напряглась: показалось, будто смеются над ней.
Общая комната, принадлежащая их группе, пустовала. Осень еще не успела просочиться сюда – окна неудобные, чтобы открыть форточку, нужно позвать воспитателей. Заморачиваться этим, конечно, никто не хотел, поэтому в комнате стояла духота. На столе лежал фонарик, и Элль остановилась, раздумывая: забрать себе, оставить? Вдруг она не успеет разобраться с картами до выключения света? Где-то в тумбочке лежал ее собственный фонарь, добытый в одной из игр, красивый, с корпусом из цветных кубиков. Но батарейки к нему нужны были особенные, их с Большой Земли завозили редко.
За спиной, со стороны угла, послышался шорох. Там стояло потертое кресло, куда обычно складывали ненужные вещи: одежду, из которой выросли, прочитанные книги и надоевшие игрушки. Словом, то, что жалко выбрасывать, что еще может кому-нибудь пригодиться. Таких предметов было немного, они быстро находили новых хозяев, и тем не менее кресло редко пустовало.
Но сейчас небольшую стопку бесхозных вещей переложили на пол, а в кресле сидела…
– Элль, – хрипло позвала Нора.
– Ты как? Прости меня, я…
Элль стало стыдно: после беседы с наставником остались лишь мысли об Алии, все остальное вылетело из головы. Нора казалась усталой, но отчего-то удивительно спокойной, даже безмятежной. Правда, одета была не по погоде: в теплый свитер, в котором разве что зимой на улице гулять. Подвязала к шее поврежденную руку, туго перемотанную платками.
– Нет, это я хочу извиниться. Некрасиво вышло. Жаль, что ты увидела.
– Что же ты с Марисоль не поделила?
– Ну, – Нора замялась. – Не так давно Марисоль сорвалась на меня после урока астрономии. Я заслужила. Нас с ней объединили в группу, а я свою часть неправильно посчитала, и перепроверять не стала. Не мое это, ненавижу формулы, всегда в них путаюсь!.. Ну, Марисоль высказала мне все в коридоре, и на этом, как мне казалось, дело кончилось.
– Она тебе руку… из-за такой ерунды?! – изумилась Элль.
– Подожди, я еще не дорассказала. Ты же знаешь, большая игра уже очень скоро, все на нервах,
