и приношу уверения в моей готовности искупить его всеми возможными способами… Но об этом пока рано говорить. Если вы не против того, чтобы принять меня в своем доме, я удовлетворю ваши ожидания в понедельник, 18 ноября, в четыре часа, и посягну на ваше гостеприимство до следующей субботы. Этим временем я могу располагать по своему усмотрению, поскольку леди Кэтрин нисколько не возражает против того, чтобы я иногда отсутствовал по воскресеньям, при условии, что другой священнослужитель займет мое место у алтаря в этот день.
– Итак, в четыре часа мы увидим нашего миротворца, – сказал мистер Беннет, складывая письмо. – Он кажется исключительно добропорядочным и воспитанным юношей, и я не сомневаюсь, что мы заведем ценное знакомство, конечно, если леди Кэтрин окажется настолько снисходительной, чтобы иногда давать ему выходной.
– Что он там писал по поводу девочек? Если он предложит им какую-то компенсацию, я не буду возражать.
– Не могу представить, – сказала Джейн, – каким образом он собирается исправить вред, который может нам причинить, но, во всяком случае, это намерение делает ему честь.
Элизабет отметила в письме преувеличенное почтение к леди Кэтрин и доброе намерение крестить, женить и хоронить прихожан, когда это потребуется.
– Он, должно быть, со странностями, – сказала она. – Письмо витиеватое и напыщенное. И как понимать его извинения за то, что он унаследует Лонгборн? Изменить этого он не может, даже если бы захотел. Может ли так писать человек здравомыслящий, отец?
– Нет, моя дорогая, думаю, нет. У меня есть серьезные опасения, что все с точностью до наоборот. Его многообещающее послание – смесь раболепства и самолюбования. Мне не терпится взглянуть на него своими глазами.
– Если говорить о композиции, – сказала Мэри, – то в письме нет изъянов. Образ оливковой ветви, возможно, и не нов, но, мне кажется, очень к месту.
Кэтрин и Лидии не было дела ни до письма, ни до мистера Коллинза, поскольку он не носил алого мундира. Люди в любой другой одежде вот уже несколько недель девушек совершенно не интересовали. Что касается их матери, то письмо мистера Коллинза несколько смягчило ее неприязнь, и она приготовилась встретить его с таким хладнокровием, которое поразило всю семью.
Мистер Коллинз прибыл точно в назначенное время и с большим радушием был принят в Лонгборне. Мистер Беннет оставался немногословным, но дамы были не прочь поболтать, а мистер Коллинз не нуждался в поощрении и молчаливостью не отличался. Он был высоким, пухлым молодым человеком лет двадцати пяти, производил впечатление неподвижной важности и держал себя чрезвычайно церемонно. Почти сразу он сделал комплимент миссис Беннет, что она вырастила таких прекрасных дочерей, заметил, что наслышан об их красоте и теперь убедился: слухи были недалеки от истины. Затем он добавил, что не сомневается в скором времени
