седло и дорогая попона с мертвого коня. Но Керим-ara точно угадал их мысли. Его взгляд упал на Сумбата, который не успел еще спрятать свою добычу, и он коротко приказал:
– Отдай седло его владелице!
– Нет, нет! Оставьте его у себя! Прошу тебя, Керим, – горячо возразила Нина, – пусть это будет память обо мне…
– От подарков отказываться не смею – по адату[18] лезгинского племени, – важно произнес молодой горец, – но и сам не хочу оставаться в долгу. Возьми взамен, княжна, вот эту вещь.
И, выхватив из-за пояса небольшой дагестанский кинжальчик с богатой насечкой, усыпанный драгоценными камнями, он передал его девочке.
– Пусть это хоть отчасти утешит тебя за потерю коня! – добавил он ласково.
Нина вспыхнула от удовольствия. Ей очень хотелось иметь память от храбреца Керима, слава о смелости которого гремела по всей Карталинии, того самого Керима, которого ее воображение рисовало каким-то сказочным героем, имя которого восхищало ее… Если потеря Смелого была для нее тяжелым ударом, то кинжал Керима, этого бесстрашнейшего из душманов, этого рыцаря гор, давал ей некоторое утешение в ее печали. Она дружески простилась с двумя его товарищами, такими же душманами, как и Керим, и, подсаженная ими на его коня, выехала из пещеры. Молодой горец поместился в широком седле позади нее.
Гроза давно миновала. Последние раскаты грома замолкли. Темная кавказская ночь накрыла горы. Яркая звезда Ориона засветилась высоко на восточном небе…
Керим сказал правду. Не прошло и получаса, как они были уже в предместье Гори.
У самого дома князя Джавахи молодой душман спустил свою спутницу с седла и, шепнув ей еще раз: «А ты все-таки жди меня в гости, княжна!» – быстро повернул коня и скрылся из виду.
Часть первая. Среди гор, долин и ущелий
Глава I. Переполох. – Счастлива ли Нина?
– Она вернулась!
– Она здесь!
– Отец! Отец! Она вернулась!
– Где она? Нина! Сердце мое! Где ты?
Я иду по чинаровой аллее, или нет, я не иду даже, а точно какая-то сила несет меня… В доме огни… Весь дом освещен. Меня ждали… По мне томились… Вот огни ближе… Кто-то выбежал на крыльцо… Кто-то стремится навстречу по чинаровой аллее… Что-то белое, воздушное… Точно легкое видение или греза…
– Люда! Ты?
– Нина! Нина! Желанная! Кто же так пугает? Нина! Господь с тобой, девочка! Что ты сделала с нами! Отец…
– Что с ним, Бога ради? Да говори же, Люда!
– О, он так беспокоился! Ужасно!
– Бедный отец! Беги к нему, Люда, скажи ему, что я жива и здорова!
– Идем вместе! Скорее! Скорее, Нина!
Она обнимает меня за плечи, хватает за руку…
– О!..
Я невольно испускаю протяжный, болезненный стон. О, как мучительно ломит руку… Точно все кости в ней поломаны вдребезги. О! Какая безумная боль!..
– Что
Ада́т – обычай.
