и подошла к окну. Фары погасли. Через несколько секунд послышался звук захлопывающейся двери машины. Кто-то – я видела лишь силуэт – зашагал к коттеджу. Когда он вышел на свет фонаря, я сразу же его узнала.
Я слышала, как распахнулась дверь-окно соседней спальни. Он прошел туда, мимо моего окна, даже не предполагая, что я стою за тонкой занавеской и наблюдаю. И только когда дверь за ним закрылась, я окончательно осознала, что он приехал не ко мне. Он ведь даже не знал, что я здесь: я ему об этом не писала.
Он приехал к Тине.
Наверное, они сразу понравились друг другу, еще при первой встрече. Неудивительно. Рядом с ней я всегда проигрывала и знала это. О чем тут говорить, если я сама была в восторге от того, как она выглядела, как говорила и двигалась. Я не осуждала никого, кто влюблялся в нее в первые десять минут знакомства: со мной произошло то же самое. Только жалела бедняг, ведь у Тины уже был мужчина, она сделала свой выбор. Она редко говорила об Олеге, но всегда подразумевалось, что он присутствует в ее жизни как нечто постоянное, незыблемое, не подлежащее сомнению. Они были вместе с ее шестнадцати лет. Вот есть она, со своими рыжими кудрями, вздернутым носом, с приподнятой бровью и едкими шутками – вся такая тонкая, резкая, независимая и соблазнительная. Словно она такая сама по себе. Но он всегда был рядом, с ней, и это не обсуждалось. Он был ее стеной, ее крепостью.
«Хотя, похоже, не такой уж надежной крепостью», – зло подумала я.
Я забралась на кровать, укрылась и почувствовала, как все мое тело горит. От пальцев ног до затылка. Что это? Боль? Может, обида? Ревность? Почему я вообще ревную, если мне было неважно, с кем Сергей проводит время в мое отсутствие? Мне же было плевать, как зовут его девушку, как он называет ее, какие истории ей рассказывает, так ли, как со мной, ведет себя в постели с ней? А теперь мне больно. Мне обидно. Что он говорит Тине там, за стеной? И говорит ли? Как он раздевает ее? Нравится ли ей его животная грубость так, как нравится мне? Желает ли он ее больше, чем меня?
Это была не ревность, это было соперничество, правда ведь? Мы еще ни разу не играли с Тиной на одном поле, и вот она – наша первая игра, в которой я даже пытаться не буду победить. Господи, как он может возвращаться в мою постель, после того как побывал в постели с Тиной? Я бы на его месте не вернулась.
Стены коттеджа оказались тоньше, чем мне бы хотелось. Я натянула одеяло на голову, чтобы не слышать звуков из соседней спальни. Эти ритмичные постукивания, приглушенные стоны ни с чем не перепутать, увы. Он был там с ней. Хотя еще две ночи назад был со мной. А что, если это их первый раз? Что, если, в отличие от меня, Сергею пришлось добиваться Тины? И, конечно, она обо мне не знает. Иначе она бы так не поступила, ведь правда?
Я металась под одеялом от всех навалившихся мыслей, обид и вопросов, которые терзали меня. Вдруг я поняла, что в нашем возникшем любовном кругу я осведомлена лучше всех. Сергей был уверен, что ни одна из нас не знает о другой.
