после поцелуя не оставляют мокрых следов (не то что губы моего предыдущего ухажера). Мне по-прежнему хотелось провести рукой по его лицу, по короткой царапающей щетине. И я была абсолютно уверена: его руки умеют нечто такое, чего я пока не знаю, не видела, не чувствовала и даже не догадывалась, что такое может быть. Но все, что стояло за этой физической привлекательностью – его высказывания, его ухмылки, его рассуждения о женщинах, – все это никак не вписывалось в картину моего подросткового идеалистичного представления о мужчинах. И не оставляло мне ни единого шанса отчаянно и пылко влюбиться. А мне вдруг так захотелось влюбиться в кого-нибудь, как никогда прежде. В том числе и затем, чтобы не быть настолько влюбленной в Тину.
Мы разошлись под утро субботы, и, к счастью, я могла спать хоть до самого обеда. Дома я забралась в постель, зарылась с головой под одеяло, закрыла глаза и снова увидела его лицо – лицо, за которым таилось то, о чем я еще ничего не знала. Я лишь увидела, как он зашел в бар и посмотрел на меня, словно после этого обязательно может случиться что-то главное. А оно – нет. «Оно не может случиться», – подумала я. И спокойно, безо всякого волнения, а с легким разочарованием я провалилась в сон.
Я была уверена, что у этой истории не будет продолжения. Но в субботу вечером он нашел меня на Facebook среди друзей Тины и написал. С экрана на меня смотрело его улыбающееся лицо, рядом с которым я заметила прядь длинных светлых волос. Словно кто-то очень тесно прижимается к его плечу, обнимает его, возможно, даже держит за руку. Для того чтобы потом он обрезал его (нет, ее, конечно же, ее!) и использовал часть фотографии для аватарки.
Я почувствовала, что страшно волнуюсь: оттого ли, что он мне понравился, или оттого, что вызвал противоречивые чувства, или потому, что кто-то вообще проявил ко мне настолько явный интерес. Возможно, это все влияние Тины: рядом с ней я стала интереснее другим, но в первую очередь – самой себе. Мне казалось, что она своей яркостью вовсе не затемняла меня, а, наоборот, освещала. Словно я попадала в поле, озаряемое ее светом, иначе как это объяснить?
Сергей написал мне что-то совершенно обычное, не слишком остроумное из разряда «привет, как дела, рад был познакомиться, хороший был вечер». Понятно было, что он хотел продолжения, а для этого нужен был контакт, шаг навстречу с моей стороны, какое-то мое согласие, намек, проявление намерения. Но я не умела всего этого выражать и не знала, как играют во все эти амурные игры, поэтому выбрала самый простой путь, который выбирала всегда, когда не знала, как себя повести: просто говорить то, что думаю.
«Привет, – ответила я, – давай увидимся».
Даже через экран ноутбука я почувствовала, что застала его врасплох. Еще бы, ведь я пропустила этап первого волнительного флирта, который так нравится мужчинам. Испортила томительное предвкушение момента. Нарушила правила, о которых он твердил нам весь тот вечер: женщина не должна проявлять инициативу – только покорность, не должна заявлять прямо о своих желаниях – только намекать, должна быть недоступной.
Вся
