не хотел признавать меня и не разворачивался. Прижав колобок к животу, я прошлёпал на кухню. Опустил колобок в коробку, вытащив из неё три последние банки лечо «Глобус». Чтобы было не скучно, я поставил ему розетку с молоком. Постелил чистую тряпочку вместо матраса. Положил сосиску.
Колобок лежал, даже не вздрагивая.
Погасил свет и прокрался назад – в остывшую дворовую кровать. Завтра меня ожидал необыкновенный день с колючим гостем. От пережитых волнений заснул я почти сразу, как только подоткнул одеяло и согрелся…
В конце мая солнышко встаёт рано. Едва выпрыгнув из-за забора, солнце шарит по нашему двору. Будит горляшек на ветках яблони «Семиренко». Сгоняет воробьёв. Просовывает лучи под виноградник и принимается щекотать мои ресницы.
Просыпаюсь. Зеваю, прикрыв ладонью глаза… и первая же мысль будит меня окончательно.
– У меня есть ёжик!
Вскакиваю – и бегом на кухню. Дверь открыта – прошмыгиваю в дом на цыпочках. Родители дрыхнут.
Вот она – коробка…
Пустая!
Как же так?
Дно тёмное – сырое. Розетка опрокинута. Тряпочка смята. Сосиска не тронута. Где ёж?
Обшариваю глазами жёлтый пол вокруг.
Под столом.
Под стульями.
Заглядываю под шкаф.
Пусто…
А что за следы на полу?
Крадусь в комнату. Родители сопят на диване: мама – уткнувшись в подушку, отец – запрокинув голову, нога – на спинке дивана.
Солнца в комнате ещё нет…
Что с нашим жёлтым полом? Он в бурых пятнышках.
Я присел на корточки и стал разглядывать: все одинаковые… как ладошки с пальчиками, не больше копеечки.
Отец кашлянул. Я посмотрел на него. Он – на меня.
– Ты проснулся, папа? – спросил я его голосом «послушного сына».
– Этот твой засранец, всю ночь бегал.
– Почему засранец?
– Потому что спать мешал. Топал. Чавкал. Сопел… Опять топал. Туда – суда, туда – сюда…
Ёжик чавкал? Мне стало не по себе.
Я уже догадывался, в чём дело. На четвереньках подполз и заглянул под кровать. Поддон был пустой. Только разворошенные листья и разодранные, пережёванные коконы. Рядом с поддоном – буро – зелёная, липкая и вонючая, размазанная по полу лужица. Поодаль – ещё одна… и ещё.
А вокруг – пятнышки, пятнышки, пятнышки…
Ночью ёжик выбрался из коробки, перебежал в комнату, где был поддон с шелкопрядами. И устроил охоту…
Ёж сожрал все шёлковые коконы.
Все!
Бомбикс мори… Шёлковая смерть.
После такого ужина ёж обосрался. Причём не раз. Ещё не одну лужицу я нашёл в других углах. Семеня по комнате, ёж наступал лапками в свои «отходы» и отпечатывал их на полу. До утра он равномерно покрыл отпечатками почти всю жёлтую поверхность. Получился леопардовый рисунок. Как сказал потом дед – «леопёрдовый».
Утром ёжик убежал в приоткрытую
