и недоверия нельзя точно сказать ни про одного из известных людей, что сделано им на самом деле, а что приписано последователями. На то кумиры и существуют, чтобы их боготворили.
Роль Нормана Райтера в истории клиники Освальда чрезмерно велика, равно как и в истории исследовательского института Фаргуса, ибо отец Александра предпринял поразительный для того времени шаг – вложил половину своего состояния в развитие сих учреждений. Остаётся непонятным, почему были выбраны именно эти объекты и почему Норману потребовалось тратить сумму, что даже некоторым крупным предпринимателям снится только в райских снах, – как ни смешно, но вечно сующие свой нос журналисты почти десять лет бьются над сей загадкой и пытаются найти исчерпывающие (желательно – сенсационные) ответы.
Нормана Райтера называют самым непредсказуемым человеком: окромя упомянутой загадки, ровным счётом никто и представления малейшего не имеет, ради чего продолжает легенда проводить финансовые манипуляции – резко богатеть и затем так же резко терять огромные суммы. Никому, даже Александру и его матери, не известно, что творится в голове Нормана в тот или иной момент времени: сейчас он изъявляет желание отдохнуть в кресле и почитать газету – минуту спустя уже собирается на пробежку. Поистине, разум гениев непредсказуем, а гением Нормана считали все за вычетом противников.
– Хелена, что с тобой случилось-то? – весело поинтересовался он у девушки. Та медленно повернула голову, оглядела гостя отчаянными глазами и вперила этот пустой, поражающий горем и бессмысленностью взгляд себе в колени.
И так поразил этот взгляд предпринимателя, что округлил он в безмолвном ужасе глаза и с опаской поглядел на Вайтмунов. Те покачали головами, как бы призывая его не затрагивать более те чудовищные события (об истинной сущности которых Райтер мог только догадываться).
– Томас погиб… – дрогнул тихий голосок.
Норман разинул рот, невольно сжал кулаки и устремил вопросительный взгляд на Александра. Тот почувствовал тревогу, обернулся к отцу и закивал. Тогда Норман подошёл к самой кровати девушки, сел на краешек и попросил:
– Я понимаю, тебе больно, но, пожалуйста, расскажи, что случилось?
Слова эти железной дланью сжали сердце Хелены и точно выдавили всю кровь: она дёрнулась, всхлипнула, и слёзы вновь незваной змейкой выползли из зениц её. Александр в мыслях укорил своего отца; Вайтмуны решили сдержанно наблюдать подобно живым статуям, а сам Норман чуть прижмурился только, продолжая, тем не менее, ждать ответа.
Девушка быстро взяла себя в руки, утёрла рукавами слёзы и начала, шмыгая носом:
– Мы вышли на прогулку…
И поведала Хелена о всех событиях того страшного дня, не забыв упомянуть про просьбу Томаса и его разговор с неизвестным стариком.
Выслушав внимательно, с лёгким прищуром глаз, Норман утешил её объятием и ласковым словом, поднялся и медленно побрёл к двери. Очи его темнели, и только Александр в одно быстротечное
