люди всегда на что-то несущественное жалуются, – прервал Норман, откинувшись на спинку кресла. Сейчас его очи до жути холодны, словно и не этот человек десять минут назад ласково разговаривал с Хеленой. – Что важнее: как там институт?
– Мы получили грант на разработку, – доложил Бернард Фаргус. – Удалось также получить пятнадцать иностранных грантов. Видимо, другие страны очень заинтересованы проектом.
– Это хорошо. Какие-нибудь проблемы?
– Давно не показывала носа «Идиллия», что очень настораживает, – вставил слово Генри. Имел он интересную манеру разговора: речь текла точно каскадами, то возвышаясь, то рушась, а каждый каскад изливался быстро и звучал будто собачий лай. – И ещё нами стали интересоваться правоохранительные органы – ГОБ, например.
– ГОБ? – с удивлением и тщательно скрытой насмешкой приподнял густую бровь предприниматель. – Я займусь им. Касательно «Идиллии»: как мои глаза и уши сообщают, они готовят теракт, вот только направление удара скрывают. Я попробую что-нибудь выяснить и сообщу вам – сами понимаете, допустить уничтожения клиники и института нельзя ни в коем случае, а они вполне могут стать мишенью, будучи гражданскими объектами. Ещё я позабочусь об убийцах Томаса и возьму на себя поиск его тела, так что об этом инциденте можете более не беспокоиться. Когда похороны?
– Это следует у его больной матери спрашивать, – откликнулся Гарри, до этого с полным безразличием в глазах разглядывавший картину на стене.
– А она сама ещё не знает, – догадался Райтер и пальцами сжал складку своего подбородка. – В таком случае необходимо будет ей сообщить и потребовать ответа, потому что формальную церемонию провести надо. У меня ещё сегодня встреча в Тандере, так что я свяжусь с Шоном…
– По-моему, если правильно помню… – как-то необычайно сильно смущаясь, поглядывая на своих родственников, начал доктор Фаргус, – Шон подрался со своим сыном и сразу ушёл в запой.
А Норман лишь изумлённо округлил глаза.
Поздним вечером Александр покинул больницу и отправился прямиком к Артуру: тот приглашал его в начале дня на какое-то мероприятие у него дома. Естественно, Райтер, планировавший с самого утра навестить Хелену, отказался, но Артур настоял на том, чтобы он непременно явился, как только найдётся время. Пусть и под конец дня, но оно нашлось.
Артур жил в небольшой потрёпанной квартирке с двумя комнатами, туалетом и кухней; стены в квартирке сей покрыты разодранными тёмно-зелёными обоями, из углов время от времени коварно вытекает клопиная вонь, а потолки начинают сыпаться чуть не от каждого шага. Отец, сам проживая в роскошном особняке за городом, выселил Артура в эту дыру, едва тому стукнуло восемнадцать – для самостоятельной жизни; за это Артур его слегка недолюбливал.
И вот Александр, истинно рискуя своим здоровьем, забрался поздним вечером в какие-то трущобы, нашёл в плохо освещённом лабиринте дрянных домишек нужный ему, поднялся на третий этаж
