способны видеть смерч в душе человека.
Артур, совершенно трезвый, сидел сгорбившись, корпя над своими тяжкими мыслями, когда вдруг почувствовал, как кто-то из проходящих по аллейке людей вдруг уселся рядом. Покосился студент и увидел рядом с собой старика в бело-оранжевой одежде да в сандалиях, с простенькой деревянной тростью. Предпочёл он поначалу не обращать на него внимания, как и на прочих прохожих, да только старик сам к нему обратился:
– Денёк прекрасен, не правда ли? Не жарко, не холодно, ветерок обдувает, солнышко греет…
– Ну да, что-то вроде этого, – нудно подтвердил Артур таким голосом, что даже глухой поймёт: желания поддерживать разговор у парня нет. Старика это не остановило:
– А поглядите, как вороны и голуби огрызаются, чёрное и белое… Они словно символизируют что-то, не думаете?
– Нет.
– А вас, я вижу, что-то гложет, молодой человек? – резко перевёл тему незнакомец, так же резко, как перевёл он на собеседника и ставший вдруг пронзительным взор.
– А вы довольно приставучи, старый человек.
– Что за молодёжь пошла! В наше время мы рады были со старшими пообщаться, ибо от них мы получали опыт. А вы!..
Студент язык проглотил: готовые слова улетучились под напором удивительного незнакомца, и вместо них сумел Артур лишь недовольно фыркнуть.
– Не стоит моё замечание так близко к сердцу воспринимать, – лукаво подмигнул его собеседник. – Как вас зовут, кстати?
– Артур, – буркнул студент, тоскливо глядя на копошащуюся в кусте напротив серую кошку.
– А по фамилии?
– Хэтрик.
– Ого, да я знаю эту фамилию! Ваш отец на услужении у всеми известного Нормана Райтера, верно?
– Не верно! – озлобленно воскликнул Артур, метнув взглядом несколько ядовитых колючек. – Не на услужении он, а помощник! И если вы ещё раз…
– И что? – холодно оборвал его старик. – Попробуешь меня оскорбить, а много ли ты знаешь обо мне, чтобы иметь успех? Захочешь ударить, а что изменится? А захочешь язык оторвать – так как же дальше жить будешь? Законом ведь наказание полагается.
– Не собираюсь я вам ничего делать! Отстаньте только от меня, и всё!
– Я-то отстану, а вот жизнь – едва. Она вцепится в тебя своими когтищами тогда, когда ты сего меньше ожидаешь, скажем, в момент твоего триумфа, и сбросит тебя на самое глубокое дно, что ты и выбраться оттуда не сможешь! Жестоко? А мир только жестокостью и наполнен, мой дорогой. И поверь, твоё падение на дно в земном масштабе станет одной из самых лучших участей.
– Я в курсе!
– Потому ты так сильно заботишься о сей стране? Чтобы помочь ей расцвести и, набрав мощь, покорить прочие?
– Откуда вы знаете, что я…
– Я многое знаю из ваших разговоров с тем невеждой, что всеми действиями показывает своё безразличие по отношению к другим и в особенности к
