в людях? Особенно – во власть имущих людях…
– Нет, не связываю! – губы Артура оттянулись, обнажая клыки. – У меня иное мнение на этот счёт, которое сформировалось, кстати, благодаря моему другу-невежде! Не приставайте больше с вашими «великими» проблемами, ради вас же прошу!
– Ты хочешь покоя… как все. Разочарован я в тебе, Артур Хэтрик, – сокрушённо, нарочито медленно произнёс старик, после чего поднялся неуклюже со своей тростью и побрёл прочь.
И такая злость взяла Артура, что готов он был одним ударом разнести спинку скамейки, на которой сидел! Непонятно, отчего он разошёлся, ведь прекрасно понимал, что разговаривал сейчас лишь с каким-то бредящим стариком, чьи слова не заслуживают никакого внимания. Но чёткость голоса, уверенность в словах, эмоции – всё это терзало студента, заставляя думать о том, что перед ним вовсе не простой старик и его-то порицания как раз и следовало бы сейчас избежать.
Август, 52 г. ПВ.
– Извини, – пробормотал с напускным безразличием Вендель.
Александр, шедший у него под боком, состроивший моментом ранее обиженную гримасу, глаза вытаращил. Хелена, шагавшая чуть позади и болтавшая с подружками из академии, навострила уши.
Машина пронеслась со свистом.
– Что ты сейчас сказал?.. – не удержавшись от смешка, переспросил Александр. – Я первый раз слышу от тебя это слово!
Примолкли ещё несколько парней, кто из Медицинской, а кто из Военной академий, прогуливавшихся вместе с нашими героями по оживлённому проспекту. Вендель вздохнул тяжело:
– Я извинился.
– Я понял! То есть да… но с чего? Ты, это, никогда не извинялся передо мной!
– Времена меняются, – отрезал тот. – Разойдёмся у «военки» – я на кладбище схожу.
– Могилу себе рыть пошёл? – захохотал один курсант.
– Нет. Тебе.
Смех громовым раскатом прошёлся по парням. Девушки закачали осуждающе головами, с неодобрением принявшись перешёптываться. Но губы Венделя не дёрнулись. Александр чутко приметил это.
– Кого навестить собрался? – тихо поинтересовался он, когда им с другом удалось оторваться от остальных.
– Томаса.
Что-то пробило Александра насквозь. Далее он мог лишь в немом изумлении мерить зеницами асфальт.
А группа студентов тем временем вышла на площадь. Эта площадь хоть и не была столь значимой, как центральная, но по размерам значительно её превосходила. Огромное квадратное место шириной в треть километра, покрытое целиком брусчаткой; с одной стороны его огораживало огромное, размером с Медицинскую академию, роскошно отделанное здание, ещё с двух сторон – по два здоровых, серебристых, совершенно одинаковых корпуса, промежутки между которыми плотно закрывались обыкновенными потрёпанными домишками.
На площади гулял народ, где-то на краю её маршировал патруль. Был выходной, и некоторые смелые торговцы решились разместить
