фокусники. Иначе кто будет развлекать бедных необразованных диких германцев?
– То, что вы увидите, повергнет вас в трепет! – повышает голос зазывала. – Приготовьтесь увидеть незабываемое! Необычное! Жуткое!
Фокусник поднимает руки. Глаза закрыты, лицо спокойное. Свет факелов причудливо переливается по угольно-черной коже – словно морская вода, подкрашенная закатом.
– Сейчас! – кричит зазывала.
Гул стихает. Германцы замерли.
Я слышу только дыхание.
Фокусник открывает глаза…
Тот, кто долго и упорно идет по следу льва, сам становится львом. Сопереживает ему, сочувствует его утратам, радуется его радостям. Начинает его понимать…
Я понимаю убийцу брата.
Я почти люблю его.
Я – лев. И я тот, кто убьет льва.
На мгновение мне чудится, что у меня вместо правой кисти – пустота. Ничто. На миг мне показалось, что я – тот высокий гем, что замешан в смерти моего брата…
Однорукий германец, которого ищут по всей Германии и никак не могут найти.
Найдут ли? Германия большая. Недаром название провинции звучит как Germania Magna. Правда, это не имеет отношения ни к размерам провинции, ни к доблести ее обитателей. А только к моменту основания. Это был год, когда консулом стал Кинна Великий.
Правда, прозвище Великий – Магн, Кинна получил не сам, а унаследовал от отца.
Как легко в наше время обрести величие!
Просто берешь нужного отца и…
Мне становится скучно.
Когда фокусник проделывает трюк с веревкой, с которой исчезают узлы, меня окликают:
– Кай?
Вибрирующий низкий голос. Я поворачиваю голову. Это Арминий, царь херусков. Рослый, красивый и очень спокойный. Светлые волосы собраны в пучок на затылке. Я улыбаюсь. Всегда приятно видеть умного человека, особенно если этот человек – твой друг.
– Здравствуй, римлянин, – говорит Арминий, улыбаясь.
– Здравствуй, варвар.
Арминий протягивает мне чашу с вином. Выплескивает из своей пару капель на землю и говорит:
– На добро тебе! – как принято в Риме. Похоже, скоро варвары будут знать наши обычаи лучше нас самих.
– Живи, – отвечаю традиционно. Вино льется внутрь; тягучей прохладной рекой заполняет желудок. Хорошо.
– Философы ошибаются, считая, что человек меняется в течение жизни, – говорит Арминий. – Ерунда. Полная чушь. Мы упорно остаемся такими, какими были – это и называется «воспитание».
– Если бы… Упорно следовать всю жизнь одним и тем же заблуждениям – это называется «характер», – говорю я, – а не воспитание.
Мне нельзя пить – я начинаю философствовать.
Арминий усмехается.
– Играешь словами, Кай?
– Разве я не прав, дорогой варвар?
– Пожалуй, – германец смеется. – И ты решил собственным примером доказать это умозаключение?
– А
