style="font-size:15px;"> Я сдержала зевоту.
– Намного лучше. Выспалась.
– Прослушала сообщение?
– Да.
Ломакс вручила одну чашку мне. В ней оказался кофе. Запах был намного ароматнее той коричневой жижи, что подавали в порту.
– Решила, что будешь делать?
Я нахмурилась:
– В смысле?
Чашка грела мне руки. От запаха бурчало в животе.
– Когда встретишься с отцом, что ты ему скажешь?
Я вдохнула парок и глотнула.
– Еще не знаю.
Под низким потолком в рубке «Тети Жиголо» было два поста управления с креслами среди множества экранов, табло и панелей. В воздухе плавали светящиеся точки объемной карты звездных окрестностей. Они смещались на глазах, как стрелка часов, крошечными рывками обозначая относительное передвижение корабля в гипере.
– Вот это – Редлум, – указала Ломакс на один огонек и провела пальцем к крошечной красной стрелочке, зависшей между звезд. – А мы здесь.
– Долго нам туда добираться?
– Еще примерно двое суток. – Она отпила из чашки точными птичьими движениями. – Времени познакомиться с кораблем вполне хватит.
Я коснулась спинки кресла-ложемента, казавшейся мне надежной опорой, но приборы вокруг были полны загадок и тайн. Как можно узнать такой огромный корабль за двое суток? Непостижимая металлическая махина с подвижными частями! Двигатели, способные проделать дыру в ткани самой вселенной! Разве можно за столь короткий срок разобраться, как они работают? Я стиснула пальцами спинку кресла. Маленькая, белоголовая и разноглазая Корделия… Кто я: старьевщица или первый помощник космического капитана? Я понятия не имела, как ответить на этот вопрос, но, пока не разберусь, остальному придется подождать.
По металлическим коридорам «Тети Жиголо» разнесся сигнальный гудок. Паук с Гантом пристегнулись на постах управления. Я примостилась за их спинами на откидном сиденье.
– Десять секунд, – глухо предупредил Паук.
Эти два дня я почти не видела его. Он большей частью сидел у себя в каюте, слушал нестерпимо громкую музыку, вылезал только в камбуз за едой и голос подавал лишь по необходимости.
Гант – другое дело… С этим похожим на брюзгливую лягушку существом я познакомилась вчера за завтраком, и с тех пор он ныл практически без умолку.
– Пять.
Корабль вздрогнул, закрепляя крылья, и взвихрил первым касанием двигателей горькую ткань гиперпространства. В клубящемся тумане образовалась воронка. Затем середина ее раздалась, порвалась, открыв круглое пятно черного, забрызганного звездами космоса.
– Крылья отключил, – доложил Гант. – Даю полную тягу.
«Тетя Жиголо» вздыбилась в потоке гипертечений, заставив меня вцепиться в сиденье. Гант сдвинул рычажок на панели,
