получили также ключ к расшифровке их письменности. Хотя в силу местных обычаев он доступен лишь иерархам и служителям некоторых религиозных культов… К сожалению, спустя полторы тысячи часов пребывания на Уэркаф контакт был прерван. Инициаторами были Аафемт, хотя не исключено, что поводом послужила какая-то наша оплошность. После детальной экспертизы нашего поведения в контакте, впрочем, подтверждения этому не нашлось… Мы покинули Уэркаф чрезвычайно раздосадованные, но до некоторой степени и благодарные случаю за счастливую возможность передышки. Накопленный материал следовало обработать и вернуться на контакт во всеоружии. В течение двух лет мы систематизировали нашу добычу в тесном содружестве с тверским Институтом общей ксенологии, – легкий кивок в сторону Аксютина, излучавшего удовольствие, – а затем возвратились на Уэркаф. Мы располагали ясными, по нашему мнению, представлениями о цивилизации и обществе Аафемт, обширным словарем, богатым «фондом общения», куда ксенологи относят всевозможные познания из области неформальной культуры…
– Обычаи, фольклор, сленг, – пояснил Аксютин, уловив тень непонимания на лице плоддера.
– Отягощенные нашими познаниями, мы проторчали в зоне контакта две тысячи часов. После чего, отчаявшись, исчерпав резервы терпения, вернулись на базу. Констатирован был полный провал. То есть несколько раз мы регистрировали присутствие наблюдателей Аафемт. Но на контакт они не пошли.
– Это было золотое время! – вдруг объявил Дедекам, мечтательно возведя взгляд к потолку. – На базе царил образцовый порядок. Никаких шумных сборищ, никаких авралов и ложных тревог. Никто не засыпал в библиотеке. Никто не забывал обугленных костей и черепов в бассейне, куда, между прочим, чаще всего наведываются хорошенькие девушки покрасоваться телом. И я почти отвык от женских истерик и нелепых служебных расследований о якобы имевших место зверских убийствах ксенологами инакомыслящих из своей среды, с поголовной проверкой личного состава на физическое наличие, – на бронзовые скулы командора пал бурый румянец. – Красота! Ксенологи ходят тихие, пристыженные, благонамеренные. Либо прячутся по своим каютам и занимаются самоуничижением. И персоналу базы выпадает редкая возможность вздохнуть полной грудью.
– Да, нам потребовалось некоторое время на то, чтобы залечить раны, нанесенные нашему профессиональному самолюбию, – признал Дилайт, оправляясь от смущения. – После чего мы предъявили ультиматум руководству ИОК об откомандировании в наше распоряжение экспертов, непосредственно занимавшихся теоретической поддержкой нашей миссии.
– Ультиматум! – фыркнул Аксютин. – Пали в ноги директорату, вымаливали нас, униженно суля фантастические дары и подношения. И то ничего бы у вас не вышло, не страдай я любопытством, не захоти Вилга сменить остановку, не впади Биссонет в творческий кризис. А вот Азаровского
