песня имеет нечто общее с настроением не только Ронана, но и Ганси. Спор в машине очевидно выскользнул у него из головы; он поднял руки и водил ими в такт музыке, как дирижер, ловя падающие осенние листья, когда те пролетали рядом. Каждая мертвая сухая завитушка, которой Ганси касался кончиками пальцев, превращалась в золотую рыбку, которая плавала в воздухе. Кабесуотер внимательно прислушивался к его намерениям – всё больше листьев, кружась, летело к нему и ждало прикосновения. Скоро целая стая – косяк – поток рыб окружил Ганси. Они сверкали, носились туда-сюда и меняли цвет, когда солнечные лучи падали на их чешуйки.
– У тебя всегда рыба, – сказала Блу и засмеялась, когда они, щекоча, закружились вокруг ее шеи и рук.
Ганси взглянул на нее и потянулся к следующему листку. Оба лучились радостью. Адам подумал: как чисто и просто Блу и Ганси любили магию Кабесуотера.
«Легко им быть такими светлыми».
Кабесуотер осторожно ткнулся в сознание Адама, вызывая десяток счастливых воспоминаний прошлого года – ну, больше им неоткуда было взяться, ведь даже Кабесуотер вряд ли сумел бы обнаружить счастливые воспоминания до появления Ганси и Ронана. Адам еще сопротивлялся, но в голове у него замелькали образы его самого. Адам с точки зрения остальных. Потаенная улыбка, удивленный смех, руки, устремленные к солнцу. Кабесуотер не вполне понимал людей, но он учился. Счастье, твердил он. Счастье.
Адам смягчился. Они продолжали идти, и Девочка-Сирота напевала свою песню, и рыбки продолжали носиться в воздухе вокруг, и Адам добавил к ним свое желание.
Получившийся в результате гул удивил даже самого Адама; он немедленно услышал его одним ухом и ощутил обеими ногами. Остальные испугались, когда в начале очередного такта мелодии прозвучал еще один басовитый раскат. Третий «бум» явственно был в такт музыке. Все деревья, мимо которых они проходили, звучали этим преображенным гулом, пока звук вокруг не превратился в пульсирующий электронный ритм, который неизменно играл в машине Ронана или в его наушниках.
– О боже, – сказал Ганси; впрочем, он смеялся. – Нам и здесь придется это терпеть? Ронан!
– Это не я, – ответил тот.
Он посмотрел на Блу. Та пожала плечами. Ронан перехватил взгляд Адама. Когда у того дернулись губы, лицо Ронана застыло на миг, а затем расплылось в улыбке, которую он обычно приберегал для глупостей Мэтью. Адам ощутил одновременно прилив удовлетворения и куража. Он шел по краю. Заставив Ронана Линча улыбнуться, он почувствовал себя таким же наэлектризованным, как в ту минуту, когда заключил сделку с Кабесуотером. С обеими этими силами не стоило шутить.
Девочка-Сирота внезапно замолкла. Адам поначалу подумал, что она каким-то образом поддалась его настроению. Но нет. Они достигли долины роз.
Аврора Линч жила на поляне, окруженной с трех сторон роскошными, пышными розами, которые росли на кустах, лозах и деревьях. Цветы ковром устилали землю и водопадом лились с четвертой стороны
