style="font-size:15px;"> – Кто это к нам тут пожаловал? – донесся до Ивана насмешливый густой бас, и перед его испуганными очами появился никто иной, как Пахан собственной персоной. Вставленный золотой клык хряка поблескивал даже в темноте, губа угрожающе оттопыривалась вверх, ноздри шумно вдыхали и выдыхали воздух. Скукин осознал, что, возможно, пришел конец его жизни, но почему-то этот факт воспринял не как избавление от тяжкого бремени, а, наоборот, все его свиное существо противилось перспективе откинуть копыта. Поджилки затряслись, и в этот момент Иван с радостью перемотал бы весь забег назад, чтобы после команды «старт» остаться стоять на месте и не под каким предлогом не двигаться вперед.
– Чемпионка, значит? Ну, здравствуй, малышка! – насмешливо произнес Пахан.
– Вообще-то, малыш! – возмущенно хрюкнул Иван в ответ, затем, спохватившись, добавил: – То есть, МУЖИК!
– Но формы у тебя, что надо, милочка, – одобрительно обвел его взглядом Пахан.
– Еще раз повторяю, я – ОН!!!
– Ого-го какие мы суровые, – тон хряка сменился на шутливо-игривый. – Не хотите ли разделить со мной ложе любви тунайт?
– Папа, да хватит тебе! – вмешался все тот же юный голосок. – Не обращай внимания, тетя! Папочка на самом деле добрый.
– Кто тебя просил вмешиваться, Пой-Пой? – недовольно хрюкнул боров, но, вздохнув, уселся на зад.
– Да ладно тебе, Пахан!… Видишь, как запугал девочку… Ну хорош из себя цербера строить… – доносились до Ивана голоса со всех сторон.
Кажется, опасность миновала. Постепенно Ивана окружали свиньи разных мастей и сортов. Они с любопытством рассматривали гостя, предлагали полакомиться содержимым своих корыт, с готовностью рассказывали о своей непростой жизни в загоне. Из путаных историй Скукин понял следующее: все эти несчастные существа находились во власти алчной и жадной до наживы группы людей. Кто-то из бедняг участвовал в забегах, подобно Пахану (внешность которого, как выяснилось, искусственно была приведена в устрашающий вид. На самом же деле, внутри жуткой оболочки скрывалась душа поэта. Пахан ночами сочинял стихи, а днем декларировал их соседям, растягивая нараспев и слегка коверкая слова – почерк поэта. И это приносило ему славу ловеласа, похитителя женских сердец и их целомудрия).
Другие содержались в клетке для увеселительных зрелищ на публике, третьи выполняли работы на посевных. Иван благоразумно промолчал, для чего держат свиней в его собственной стране. В конце концов, он являлся их собратом. И, надо признаться, все эти создания оказались милейшими людьми. То есть животными. Несмотря на запах и внешний вид, Иван все больше проникался симпатией к новым соседям. На небе уже засияли звезды – намного ярче и крупнее, чем в его собственных краях – когда он, спохватившись, задал самый волнующий вопрос:
– Так почему в вашей стране даже травинки и дубы способны говорить, а вы, то есть, мы, свиньи, умнейшие существа,
