Эти выплаты не только привязывали к нему художников, но и укрепляли авторитет Кастелли как их покровителя»[106]. Для Кастелли было важно, чтобы коллекционеры (и пресса) были осведомлены о его личном финансовом вкладе в искусство. Как и Гуггенхайм, он рассчитывал компенсировать свои расходы за счет будущих продаж.
В других галереях условия ставились жестко: если чьи-то работы не продавались, этому художнику рано или поздно указывали на выход. У Кастелли было заведено иначе. Художники сотрудничали с ним фактически пожизненно (их так и называли – «художники Кастелли», что некоторых откровенно раздражало). Пособия тоже выплачивались пожизненно. Когда его спросили про одного художника, который чуть ли не в течение 20 лет не продал ни одной картины, Кастелли ответил: «Как же я могу его бросить? Да, ему не удалось добиться успеха, но он же полностью зависит от меня»[107]. Когда художники создавали крупные абстрактные композиции, Кастелли даже оплачивал их изготовление. Например, Ричард Серра однажды задумал установить на выезде из тоннеля Холланда на Манхэттене скульптуру из кортеновской стали размером 60 на 37 метров, которую назвал «Арка в кольцевой развязке Сент-Джон». К сожалению, сам он был не в состоянии оплатить ее изготовление. Требовалось 120 тысяч долларов. И Кастелли пришел на помощь. Карп, знавший Кастелли, возможно, даже лучше других, полагал, что его щедрость происходила от отчаянной потребности в любви. Не исключено. Но эта щедрость одновременно способствовала формированию нового подхода к бизнесу – подхода, полностью изменившего рынок современного искусства.
Другие дилеры торговали произведениями искусства у себя на 57-й улице и более ничего не делали. Себе они забирали 50 % комиссионных (стандартный по тем временам процент) и никогда не замахивались на неизведанные рубежи. В то же время Кастелли уже на раннем этапе устанавливал контакты с иногородними и иностранными дилерами, вызывавшими его интерес и доверие. Он посылал им работы на продажу, а по факту продажи делил с ними комиссионные. Благодаря этим связям Кастелли стал первым в истории современного искусства международным дилером, и продавал он за счет такого подхода заметно больше, чем если бы ограничивался Нью-Йорком.
Одним из первых таких партнеров был Ирвинг Блум – начинающий арт-дилер из Лос-Анджелеса, которому через несколько лет предстояло сыграть важную роль в карьере Уорхола. Уроженец Бруклина, Блум в свое время был военным летчиком, хотя с такими данными – черные, гладко зачесанные назад волосы и проникновенный взгляд героя-любовника – наверняка мог бы стать актером. Когда он вернулся из армии, ему подвернулась работа в компании «Knoll», специализирующейся на современной дизайнерской мебели. Блум работал на углу Мэдисон-авеню и 57-й улицы, успешно используя свою привлекательную внешность при общении с покупателями. Клиенты, приобретая мебель «Knoll» для своих офисов, нередко покупали в придачу и предметы искусства. Блум стал бывать
Ibid., 79.
Robert Sam Anson, “The Lion in Winter,”
