под ним, но кто-то ловко схватил его за локоть.
– Стой, стой, пацан. Не торопись! Не лезь!
Усна Дырявая Щека вцепился в его шиворот и дёрнул на себя, как собаку за поводок. Барсиф лягнул мужчину в коленку, а тот отвесил ему подзатыльник, схватил за шею и прижал к низкому забору. Сынка не успел рассмотреть, что происходит. Единственное, что он теперь мог видеть, так это невысокий куст барбариса, угол дома и край крыльца, и то загороженный спинами шавок. Барсиф никак не мог разобрать, кто стоит перед самой дверью.
Вперед вышла немолодая женщина. Сухая и тонкая, похожая на палку, которую Радис недавно нашла для игрушечного меча. На шее старухи висели толстые бусы, похожие на нанизанные на верёвку перезрелые помидоры. Казалось, они тянули её к земле и поэтому она вытягивала шею, точно корова с кольцом в носу.
Ка́пальщица.
Какая-то баба горестно всхлипнула:
– Ой, бедная девочка! О-ой!
У Барсифа внутри похолодело.
Капальщицу зовут принимать роды и залечивать собачьи укусы. Но Сынка не понимал, зачем она стоит перед его домом. Ей положено быть внутри и лечить.
– Господина бы позвать…
– Беспредел!
Отец Барсифа вышел к толпе. Люди жадно подались вперёд, облизнули губы, потёрли потные ладони. Уснат, грозно подняв руки, стал говорить что-то. Это было настолько громко, что Барсиф от страха отшатнулся, но не смог скинуть крепкую руку Усны.
– Господин нас и слушать не будет! Меня, вас, да кого угодно! И вернётся обратно. Поэтому мы проводим ритуал!
Капальщица оттопырила нижнюю губу и кивнула, подтверждая слова Усната. Кто-то из горожан выскочил вперёд. Барсиф не понял, зачем. Шавки тут же сбили его с ног. Они перекинули алебарды поудобнее и встали в боевую стойку.
Барсиф смог разглядеть крыльцо и Радис на нём. Живая. Вся перемазанная в крови и грязи. Её держал какой-то парень. Девчонка не дёргалась, только злобно смотрела на женщину.
– А если господин узнает?
– От ритуала ещё никто не помирал! – ответил Уснат.
Хватка Усны ослабла. Барсиф оглянулся на мужчину и увидел, как он встревожено смотрит на отца.
– Так сначала позовём его! Пусть он присутствует!
– Думаешь, он нам поверит? Не поверит! Для него мы свора идиотов…
Усна поджал губы, покачал головой, устало потёр глаза и встретился взглядом с Барсифом.
– Твоему отцу, как всегда, пришла навязчивая идея.
Он развернулся и ушёл, с трудом пробиваясь через толпу. Мальчишка, получивший наконец возможность пролезть в сад, всё-таки остался на месте.
Уснат настаивал на ритуале. Барсиф понимал – чтобы переубедить отца, нужны не аргументы и доказательства, а напор. Сынка и сам думал, что раз дело касается Радис, то следовало всё-таки позвать господина Ифатху или хотя бы Олхину. Но как он может сказать это родителю, если тот его не послушает, как и десяток других людей? А после такой
