шуток не понимают, а в море они были так долго, что, увидев на борту барышень, скорее всего, тронулись бы умом.
Когда лодка причалила к берегу, Николас помог девушкам вылезти из их коконов. Кати́ первая освободилась и, вытирая пот со лба, яростно погрозила в сторону кораблей кулаком.
Ева не подавала признаков жизни.
– Юноша, – обратилась Кати́.
– Николас, если угодно.
– Простите, Николас, нам надо срочно распаковать эту молодую особу.
Они лихорадочно начали распутывать Еву, но когда показалось ее лицо, поняли, что она не дышит.
– Боже, боже, вот что значит умереть со страху! – запричитала Кати́.
Николас начал тормошить Еву за щеки. Его отец быстро набрал воды из моря и плеснул Еве в лицо. Она запрокинула голову, выгнувшись дугой, резко села и закашлялась.
– О, моя дорогая, как ты нас напугала! – обрадовалась Кати́.
А Ева подняла глаза к небу, и глубокая морская лазурь встретила надвигающиеся серые штормы.
– Позвольте, я помогу вам встать, – произнес Николас, удивившись нарастающему стуку своего сердца.
А Кати́ прыснула:
– Боже, что за взгляды… Со-о-овсем всё плохо.
Вечером того же дня Хаким шел в сторону своего дома, довольный, что выгодно договорился с покупателями. Ему встретилась Кати́.
– Кати́… – Хаким вежливо поклонился.
– Хаким, – улыбнулась Кати́.
– С Евой всё в порядке? – серьезно посмотрел на нее Хаким.
– Мы так и не купили ткань.
– Значит, всё обошлось. Я рад.
– Мы чуть не задохнулись, и всё по твоей вине! – не выдержала игры в вежливую беседу Кати́ и притопнула ножкой.
– Я сразу сказал, что вы зря пришли.
– Не смотри букой. Давай выпьем твоего знаменитого вина и будем друзьями, – сменила Кати́ гнев на милость.
Хаким задумался, глядя на нее. Сказать по правде, ему нравился ее веселый характер и манера шутить, но не хотелось чего-то такого, что обычные люди называют отношениями. Он не мог себе этого позволить.
– А, кстати, эти двое понравились друг другу. Ева меня потом всю дорогу до дома расспрашивала о мальчишке. Ах, молодость! Что она может знать о желаниях.
– Мне всё равно. Даже если они прямо сейчас наплодят десять маленьких Николасов и Ев. Я не вмешиваюсь. Да, кстати, вот правда, пусть уже сделают что-нибудь, что испортит им репутацию. Мне всё равно.
Кати́ непонимающе посмотрела на Хакима и потрогала ему лоб:
– Вроде не горячий. С чего такая тирада? У тебя всё в порядке?
– У меня? Да у меня вообще всегда всё хорошо. А эти пусть как-нибудь сами. Вот. Всё, я пошел. До скорого!
И Хаким зашагал прочь от Кати́.
– Даже на километр не подойду… И смотреть не буду. Очень надо. Опять навлюбляются – и помирать, а мне
