уважаемого господина, что свидетельствовало о подпольной продаже мяса прямо из кухни особняка. Или неожиданно исчезала партия первосортного вина из портовых складов, и владелец предъявлял иск.
Кати́ удалось несколько раз прогуляться с Евой мимо лавки с тканями, но на поверку оказалось, что Николас – замкнутый молодой человек и, кажется, не слишком романтичный. Ева, как и полагается девице, вздыхала и роняла кружевные платки, но он лишь сухо здоровался.
– Похоже, что ты ошибся, – сказала Кати́ Хакиму.
– Только рад.
– Не знаю, что с ним не так. Он смотрит на нее явно с интересом. Когда мы уходим из магазина его отца, я вижу краем глаза, как он пристально глядит вслед. Но при этом не делает ни малейших попыток сблизиться.
– Интересно, – задумчиво произнес Хаким и продолжил: – Если учесть, через что этой душе пришлось пройти, она утратила способность загораться. Нам в этом мире достался расчетливый сухарь, не верящий ни в любовь, ни в слова.
– Если это так, то, может, и не будет новой истории. Что скажешь, Хаким?
– Надеюсь на это, но что-то мне подсказывает, что скоро мы увидим всё сами.
И он оказался прав.
Через несколько месяцев губернатор объявил, что к Аликанте идет полсотни галльских кораблей и жителям предписано покинуть город как можно скорее.
Июльский зной всё усложнил. Солдат для защиты от такой армады было бы недостаточно, и малочисленная артиллерия Аликанте расположилась в стенах крепости Санта-Барбара. Часть военных отправилась охранять обозы с уезжающими беженцами.
Пираты, отогнав свои корабли подальше, не вмешивались в дела политические, но часть разбойников, в основном выходцы из северной части Африки, высадились помародерствовать в пустующем городе и пограбить на дорогах.
Хаким наотрез отказался оставить таверну. Кати́, разрываясь между здравым смыслом и желанием остаться с ним, всё же присоединилась к семье Евы и покинула город. Николас с отцом до последнего прятали товар в глубоком подвале, в надежде, что лавку в их отсутствие не разграбят. Затем, решив ехать верхом, отправились вслед за убегающими из города.
Выдвинувшись намного позже остальных, они ехали некоторое время в полном одиночестве. Увидев вдали облако пыли, подгоняя лошадей, ускорились, рассчитывая присоединиться к каравану. Приблизившись, обеспокоенно переглянулись: крики людей, яростные вопли врагов – всё говорило о нападении. Николас подхлестнул коня, но когда они с отцом подошли совсем близко, всё уже было кончено.
– Мой господь… Бедные люди, – прошептал отец Николаса.
– Зачем было их убивать? – недоумевал сын. – Воры даже толком ничего не взяли.
– Это всё очень странно, сын мой, надо быть осторожнее. Нападают одни, а грабить с подводами и лошадьми будут чуть позже другие бандиты, – предположил отец.
– Это имеет смысл, – Николас изменился в лице.
– Николас?
