Она сможет, она справится. Я задрала футболку и закусила ткань зубами. Закрыла глаза, зажмурилась как смогла, и перед глазами замерцали разноцветные точки.
Алиса надавила, и я заорала так, что футболка чуть не выпала изо рта. Алиса прекратила, в голос зарыдав. Я выплюнула футболку и крикнула на неё: «Дави! Ни о чём не думай! Дави!»
Все случилось от силы за пять секунд, но они тянулись бесконечно долго. Словно об меня тушили горящую толстую палку. Я смогла немного расслабиться, лишь когда услышала металлический звон на полу. Я прижала руки Алисы к своему боку, и та резко выдернула свои ладони, запачканные кровью. Доведённая до бледного ужаса девочка закрыла лицо и взвыла, как маленький ребёнок. Я вдавила салфетку поглубже, чтобы спирт прижёг рану, и свистнула, сделав резкий вдох. Опустилась на землю.
Состояние тошноты медленно отпускало. Боль понемногу притуплялась. Алиса уже не плакала, но до сих пор не открывала лица. Я смотрела на потрескавшийся потолок над нами. С него осыпалась почти вся штукатурка, и он похож на кровеносную систему, только серую. Хотелось спать, но это оказалось бы ошибкой. Я отпустила салфетку, прилипшую к моей коже, и обняла Алису. Она бросилась на меня и обняла, прижавшись к моей груди. Я должна была извиниться за всё произошедшее, но побоялась, что рана откроется сильнее лишь от первого произнесённого мной звука, и я медленно истеку кровью.
– Хочу пить.
Моя милая заботливая дочка тут же молча залезла в сумку, выудив оттуда бутылку с водой. Она на коленях подползла и приподняла мою голову, держа у самых губ пластиковую бутыль с чистой водой. Я сделала три глотка и снова запрокинула голову. Алиса закрыла крепко бутылку и убрала обратно. Она смотрела на меня изучающе, как на ту бабочку, что поймала на озере.
– Вытри руки. Постарайся ничего не оставить.
Я не знаю, кивнула ли, но Алиса промолчала. Она вытерла руки и поднесла чистую салфетку туда, где старая уже пропиталась насквозь красным пятном.
– Прижми. Только аккуратно, хорошо? – резкая боль пробила от бедра до уха. Алиса вздрогнула, но ладонь не убрала. – Спасибо, ты умница. А теперь умойся, только не трать много воды.
Слова давались с трудом, губы похолодели и еле двигались, заставляя применять большие усилия, чем обычно. Алиса умыла лицо и забралась под раковину, зажав в руках свой портфель. Думаю, я действительно выглядела страшно. Худая, с запутавшимися волосами и в грязи. Бок оголён до самых грудей, покрытый засохшими красными корочками и тонкими кровяными плёнками. Я лежала и тяжело дышала, глядя не беззащитную Алису.
Рана была похожа на маленький карман. Если бы Санта узнал, как я себя вела за последний год, то положил бы туда кусочек угля. Разум понемногу прояснялся, и мутить стало меньше. Кровь почти остановилась, и я изучала синяк, медленно растекавшийся по моему боку от нижнего ребра до костей таза.
– Дай ещё немного воды.
Алиса достала для меня бутылку и, уже держа её навесу, шарила ещё зачем-то в рюкзаке. Она поднесла воды, и я жадно впилась в пластиковое горлышко, задрав подбородок
