там. Дальше пальцами, за стальную ножку ванной. Дальше! Ну!? Неловкое движение, поворот, и как замкнуло руку, заклинило. Попробовала дёрнуть – больно. И второй рукой не пособить, не достать. Тесно под ванной. Ещё раз дёрнула – такое чувство, что только сильней руку защемила.
И тут в ванной темнее стало. Только из коридора свет. И шум воды прекратился. И обуял страх: липкий, как пот по спине струящийся.
Даже когда покойница орала из гроба, не было так всепроникающе и безнадёжно страшно. До Галины дошёл весь ужас ситуации: крикнуть она не может, постучать, чтоб растревожить соседей снизу тоже, лежит неудобно и никто её ближайшую неделю не схватится.
– И никто тебя ближайшую неделю не схватится, – голос сзади, где-то на уровне двери в ванную комнату. – И меня не схватились. Вот только ты пришла за пару дней до смерти. Посмотрела, как я на кухне лежу, корячусь, и обратно – только щёлк ключа в двери.
Галина попыталась повернуть голову. Неудобно. Почти ничего не видно. Только две пары ног. На старушечьих, дряблых – дурацкие тапки с динозавриками; на детских – сандалики коричневые и белые носочки. Именно в них Артёмку и хоронили.
– Оно и верно, – Клавдия Юрьевна говорила спокойно, голос отстранённый, нездешний, – квартира. Когда ещё шанс предвидится так удачно общагу разменять. А я хрипела. А мне было страшно. Потом страх весь перекипел, одна месть осталась. Теперь и мести нет. Пусто здесь, холодно, ничего не держит.
На пол с негромким звяканьем упали две медные монетки, покатились под ванну. Остановились почти у лица Галины.
– Теперь твоя очередь требовать отмщения.
Сухой голос пресёкся. Шаркающие шаги. И детские ножки вслед за старушечьими во тьму удаляются. Теперь свет погас и в коридоре. Тьма кромешная.
Будущее не вернётся
Эфир не задался. То есть, даже очень не задался. Гость в студии по любой предложенной ему теме плавал; причём, плавал топориком. Когда ведущий спросил его: «Вот ваш медицинский центр называется в честь великого целителя Авиценны, а вы хоть с трудами его знакомы?» – тот, основательно попыхтев, выдал: «Скажу больше, мы с ним даже по Интернету переписываемся». Захотелось подробностей; и они последовали. Много познавательного: стало известно, к какому месту Авиценна рекомендует прикладывать пустырник и в какой час после новолуния пить мочу. Целый ворох кармической дурости, даже для приличия не припорошенный мыслью.
После эфира к Серёге в комнату нагрянули шеф-редактор, ведущий и тихая тётенька режиссёр. Это называлось разбором полётов.
– Ладно, если б это ещё реклама была. Ересь как товар, это я понимаю, за деньги позориться возможно, а тут-то что? – разорялся шеф-редактор. – Кто нашёл этого идиота?
Сергей небеспричинно попунцовел
– Ладно, при монтаже мы некоторые перлы вырежем, – поддержал ведущий. –
