style="font-size:15px;"> – Почему? – уточнил Генерал, опасаясь подвоха.
– Потому что другой мой брательник дворником в Кадетском корпусе служит. И там этих костей не полпуда, а два. Лука оттуда их вывозил. Теперь придется мне. Но и кости из гимназии не хочется терять. Понимаешь, к чему клоню?
Кешка кивнул.
– Готова отдать тебе гимназию за две трети выручки. Что скажешь?
Кешка ответил Анфиске с достоинством:
– Благодарю. Подумаю.
– Что? Цену набиваешь? Черт с тобой, за половину.
– Нет, за треть. У меня тоже ноги не казенные.
– Ладно, пошли, познакомлю с братом. Ему полтину в день, ну а мне треть выручки.
– Сейчас не могу. Дела.
– Понимаю, мать надо навестить… Давай-ка встретимся в полдень у гимназии, что у Пустого рынка. Знаешь, где?
– Да, в Соляном переулке. А можно…
Кешка в окно хорошо видел поджидавшую его Наталью, которая для видимости болтала с соседками по дому.
– Что?
– Сундук наш в твой сарай перенести?
В отличие от Фроськи, Анфиска с Лукой продавали маклакам свою добычу не каждый день, а раз в неделю. И для хранения костей арендовали во дворе дома небольшой сарай, который запирали на навесной замок.
– Да не вопрос. На, держи ключ.
Кешка дождался, пока Анфиска доест и уйдет из чайной, а потом, расплатившись с буфетчиком за еду, отправился на улицу. Наталья стояла в отдалении и по-прежнему точила лясы с подружками. Кешка пошёл во двор, краем глаза заметив, что квартирохозяйка, попрощавшись с товарками, осторожно двинулась за ним. Улучив мгновение, когда он находился вне её зрения, Генерал подбежал к пожарному ящику, открыл его и зачерпнул горсть песка. Далее он шел медленно, то и дело озираясь, чтобы Наталья, наблюдавшая за ним из-за угла, поверила, что он идет к тайнику.
У Анфискиного сарая Кешка еще раз огляделся по сторонам и, будто убедившись, что никого нет, достал ключ, открыл сарай и зашел внутрь.
– Вот же холера, – прошептала Наталья, пару раз бывавшая у Анфиски в сарае и знавшая, что тот доверху завален всяким хламом. – Нашел, где деньги спрятать. Что же делать? Придется отобрать у Генерала деньги силой. А заодно и ключ от сарая. Запру его там, а сама в сыскную…
Наталья быстрым шагом пересекла двор.
В правой руке у Кешки был зажат песок, а левой он якобы шарил внутри костей, сваленных в дальнем углу сарая, который не просматривался от двери. Мальчику нужно было заманить Наталью вовнутрь. И это ему удалось. Услышав торопливые шаги и характерное покашливание, он запел песню каторжников, которых они с мамкой как-то встретили у Николаевского вокзала:
Ах дербень-дербень, Калуга,
Дербень Ладога моя,
Кто на Ладоге бывал,
Кто про Ладогу слыхал.
– Ой, кто здесь? – спросил Кешка, когда Наталья зашла в сарай.
– Это я, Кешенька. А ты что тут
