людей, миллионы судеб.
И каждый делает выбор. Каждую секунду. Прямо сейчас.
Скольких из них подталкивают люди в черных костюмах с узкими воротничками?
Есть ли те, кто смогут сопротивляться?
Смогла бы она?
Лиза сидела на крыше высокого здания, свесив ноги.
Преодолеть страх. Сидеть, болтая ногами, хотя все внутри по привычке сжалось в комок.
Тоскливое, промозглое, обдуваемое холодными ветрами одиночество…
– Все еще хочешь вернуться? – послышался голос Сизифа позади.
Лиза не обернулась. Она помолчала мгновение. Он не подошел, не присел рядом.
– У меня вопрос, – начала она. – Почему в этом мире все выглядит в точности так же, как там, внизу? Почему я не похожа на гребаное белое облачко, как в детских мультиках? Что, у Бога совсем плохо с фантазией?
Она услышала, как Сизиф усмехнулся. Он всегда усмехается. Или отвечает сарказмом. Чувствует ли он вообще что-нибудь?
– Лучше бы у Него было поменьше фантазии, – голос немного приблизился. – В нашем мире ты видишь проекции своей психики и психики тех, с кем вступаешь во взаимодействие.
Сизиф присел возле Лизы. В его руках снова была старая жестяная кружка с дымящейся жидкостью без запаха:
– Без всего этого ты бы сошла с ума. Еще вопросы?
Лиза бросила долгий взгляд на движущийся внизу город и отвернулась, обхватив себя за колени:
– Со мной тоже так было? Там, в аптеке? Меня подтолкнули?
Сизиф громко отхлебнул из чашки, затем вытер большим пальцем губы:
– Тебе не надо этого знать, – ответил он, не глядя на Лизу. – Забудь даже свое имя, как это сделал я… Хочешь?
Сизиф протянул Лизе свою кружку. Она покосилась на жидкость неаппетитного цвета и помотала головой. Сизиф пожал плечами и отхлебнул снова.
Его непробиваемое спокойствие и согласие со всем происходящим бесило Лизу:
– Да, я смотрю, ты забыл даже, каково это – быть человеком. Надеюсь, ты помер как-нибудь очень хреново… Зажарился на костре в Средние века? Тебе бы пошло.
Сизиф резко и подозрительно посмотрел на Лизу. Она еще ни разу не видела у него такого взгляда.
– И что за бурду ты все время пьешь? – с раздражением спросила она.
Сизиф встал и проговорил, глядя на Лизу сверху вниз:
– Нет, я не умер на костре. А это кофе со сгущенкой. Очень вкусно. Пробовала?
– Нет, – понуро ответила Лиза.
Она много чего не пробовала в своей короткой жизни.
– Ну, уже и не попробуешь. Вставай. Время второго урока.
Лиза нахмурилась. Он сделал ей больно… она ведь и правда уже больше никогда не попробует ни кофе, ни еще сотни вещей, которые все откладывала и откладывала на потом.
Резкое выражение ушло с лица Сизифа. Вернулось прежнее – цинично-безразличное. Вернулась и ухмылка. Самодовольно качнув головой, он развернулся и пошел к выходу с крыши.
Лиза
