когда ты с ним мутила? – шепотом спрашиваю я.
Видимо, в первый раз в жизни удалось хорошенько ее удивить.
– Я…
– Я нашел фотографию, когда убирался в доме. У фотографа кольцо – точь-в-точь как у Захарова с дедушкиных снимков. Тогда я не был уверен, но теперь знаю наверняка.
Мама оглядывается на дверной проем, потом снова на меня. Прикусила нижнюю губу, так что помада слегка размазалась по зубам.
– Ладно. Да, было. Тогда или около того. В общем, я его украла и заказала копию… Я знала, что он захочет вернуть камень даже спустя столько лет. Без него он оказался в неловком положении.
Да уж, это мягко говоря. Глава преступного клана точно не захочет, чтоб все вокруг догадались, что у него украли главную его драгоценность. Причем украли много лет назад, а он с тех самых пор щеголяет с подделкой. Особенно, если эта драгоценность – Бриллиант Бессмертия, который, если верить легендам, делает своего владельца неуязвимым. Это же будет явная демонстрация слабости.
– Ага.
– Вот я и подумала, что продам камень обратно.
– Ты – что? Да ты с ума сошла? – вскрикиваю я уже в голос.
– Все должно было пройти без сучка, без задоринки, – мама, зажав губами сигарету, наклоняется к горелке, чтобы прикурить, а потом глубоко затягивается и выдыхает облако дыма.
Кончик у сигареты поблескивает красным.
На плите закипает чайник. Рука у мамы дрожит.
– А он не против, что ты здесь куришь?
– План был хороший. С посредником, все продумано. Но оказалось, что камня у меня нет. Только подделка.
С минуту я молча пялюсь на нее.
– Значит, кто-то нашел его и подменил?
– Выходит, что так.
Чем дальше – тем хуже, и расспрашивать уже совсем не хочется, но выхода, вероятно, нет.
– И?
– Иван готов был немножечко заплатить, чтобы вернуть свой камень. Он ведь уже и не чаял его увидеть. Я собиралась продать ему бриллиант обратно. Но когда выяснилось, что это подделка… Иван убил посредника и узнал, что за этим стою я.
– И как же он об этом узнал?
– Когда убивал посредника…
– Все, – взмахиваю рукой я. – Про это слушать не желаю.
Мама снова затягивается и выдыхает три ровных колечка. В детстве я такие штуки обожал. Вечно пытался просунуть сквозь них руку так, чтобы они не развеялись, но ни разу не вышло.
– Иван… Рассердился. Но мы же давно знакомы, так что убивать сразу не стал. Нас с ним в прошлом многое связывало. Он поручил мне одно дело.
– Дело?
– Разобраться с Пэттоном. Иван всегда интересовался политикой. Сказал, что очень важно сделать так, чтобы вторая поправка не прошла в Нью-Джерси, ведь иначе ее могут протащить и в других штатах. Мне всего-то и надо было заставить Пэттона от нее отказаться. Иван думал, что после этого
