за гнившими заживо детьми и стариками, которым от мучительной боли не помогали избавиться ни дурманящие отвары, ни заклинания, ни артефакты, которые в слезах, в надежде, в отчаянии, в ненависти и ярости молились богам уже не об исцелении – о спокойной смерти, но её не получали, Веарди ощущал, как со звоном и грохотом рушился его мир.
Не должно быть так.
Нельзя – так!
Почему – так?!
Веарди как никогда чувствовал собственное бессилие…
Все необходимые карантинные меры были предприняты, люди сидели по домам, раз в сутки им приносили воду и еду, но зараза продолжала стремительно распространяться по разоренному городу – всё оказалось бесполезно.
Всё бессмысленно.
Всё напрасно.
Всё – неправильно!
Неправильно – получать донесения о найденной орде нападавших, лежавшей в степи и разлагавшейся, ставшей жертвой все той же болезни.
Неправильно – осознавать, что выхода нет, что лекарства нет, и не было возможности хоть как-то помочь городу, потерявшему абсолютно всех своих защитников, надежду и шанс на будущее. Они были обречены. Каждый заразившийся – не жилец.
Кому они помешали?
Кого они разозлили?
Кого?!
Кто столь могущественный и тёмный решил им отомстить…?
Или… не им?
И кому – им?
Стражникам и сайши, то есть воинам и шесс'ен, в городе подарили относительно лёгкую, благородную смерть в бою. Они стали частью братской могилы, имена всех покоившихся в ней вряд ли будут до конца установлены, но тех, кого опознали, напишут на мемориале – чтобы помнить и чтить.
…Мертвецы не любят быть забытыми…
Так кому же, «им», мстили неизвестные, стоявшие за дикарями?
Не шесс'ен.
Страдали – люди.
Сгорали, гнили в лихорадке – люди.
Так кто же так отчаянно ненавидел людей, заставляя их души искажаться в страдании, опасно приближаться к преображению…?
В тварей…
Твари.
А кто лучше всех иных умел создавать тварей и управлять ими? Не цав'ен ли им мстили за поражение в недавней войне? В свете близящейся его свадьбы с Цонорой, это имело смысл… Но – слишком очевидно, ответ не мог быть столь поверхностным. Было что-то ещё.
…А может – в этом дело?
А может – в это их хотели ткнуть носом?
Как просто в их отравленном мраком и скверной Бездны мире создавать Искаженных. Что все они, шесс'ен, – дети Тьмы, родственной тому Мраку? Ведь создал их не просто победитель, но и брат того Мрака.
Может – в этом дело?
Или Веарди всё себе придумал, выдавая желаемое за действительное? Где же во всём этом бесконечном кошмаре находилась правда? Где же найти виновных, которых следует наказать?
Допевая десятый катрен погребальной молитвы, Веарди не знал.
Читая очередную цепочку печатей, упокаивающих начавших преображаться
