палец, затем медленно вытянул руку, прищурил один выпученный глаз и указал на девочку.
– Мамка твоя виной тому. Разгневала жен моих, вот обиду и затаили. Месть, знаешь ли, подают холодной, – заклокотал, раздувая щеки болотник, – а, уж, холоднее моих девочек никого не найдешь.
Болотник продолжал смеяться, да так громко, что разбудил кикимору. Мешок съехал со спину коня, и оттуда вылезла полупрозрачная нежить. Болотник выпучил и без того большие навыкате глаза.
– И вы такую красотку от меня прятали! – воскликнул водяной.
Кикимора замерцала, пошла рябью и стала приобретать уже более видимый облик. Водяной нырнул в ряску и вынырнул у самого берега с бусами из разноцветных ракушек.
– Держи, милая, – протянул болотник связку бус кикиморе, – красивой женщине дорогие украшения.
– Благодарю тебя, батюшка водяной, – поклонилась до земли Кикимора.
– Ну, что ж ты сразу батюшка? Я еще жених хоть куда!
Болотник уперся руками в округлые бока, выпятив бледный живот. Кикимора заулыбалась, на носу расцвел зеленый листик, платье на ней обновилось чудесным образом, стало ярко красным с расписными петухами вышитыми золотыми нитями. Звонко цокая копытцами, подбежала она к водяному и чмокнула в раздутую щеку. Болотник расцвел, обнял новую невесту.
– Ну, что кикимора по нраву тебе водяной? – спросила Варвара.
– Еще как! Лучшего мужчины я еще не видывала, – проскрипела кикимора и быстро закивала головой. Лицо ее сияло, на руках – ветках вздулись новые почки.
– Пора нам прощаться, друзья мои, – сказал Сдебор, сажая Варьку на коня, – Коли любы вы друг дружке, оставайтесь с миром. А, ты болотник, отпусти души утопленниц в Ирий, пришел их срок, намаялись. Да, скажи, что Варька так повелела. Долг платежом красен.
– Все выполню, Здеборушка! За такую красоту, что ты мне пожаловал, хоть все болото забирай.
– Ну, уж нет. Пусть болото у вас останется, – засмеялся юноша, встряхнул головой, поправляя белобрысую челку.
Когда трясина осталась позади, юноша произнес: «Надо же, как бывает! Жили духи совсем рядом и ничего друг о друге не знали. Была кикимора домовая, а стала теперь болотная. Да-а, вот ведь, как бывает.»
Конь вез путников по лесным тропам, шагал аккуратно, не спеша. Вот, появилась извилистая тропинка, по краям которой росли исполинские ели и можжевельники, изредка попадались стройные березки и стонущие осины. Сорока с пестрым хвостом прыгала с ветки на ветку, стрекотала, затем вспорхнула и исчезла из виду. В дали тоскливо кричала кукушка, в траве разносилась трель кузнечика, мошка, собравшись в серый шар, кружила над мордой у коня. Трава уже не была такой сочной, как по летней поре, начинала желтеть и сохнуть. Скоро утки полетят в теплые края и по земле застучат, запрыгают первые капли осеннего дождя. Девушки засядут с прялками у теплых печек, а юноши отправятся на охоту в леса до самого праздника Карачуна.
Тропинка становилась все шире и вскоре это была уже не узенькая тропка, а надежная дорога
