Кстати, так прекрасно ездить на лошади он научился здесь. Вы, госпожа, удивлены? Он мне сам признался, что технические средства передвижения ему гораздо более привычны, нежели норовистое и гордое живое существо. Потом опять библиотека. Ужинает он поздно и вместе со стражей, вина не пьет совсем, предпочитая неалкогольные тоники. Так вот, вечер его тоже наполнен разнообразными занятиями типа рисования, похоже эта деятельная натура вообще не склонна к трате времени на «меланхолию». Полюбуйтесь.Доктор открыл ящик стола и вынул лист с забавным шаржем и четкой красивой подписью внизу «Не обижайся на шутку»:
– Нарисовал меня карандашом, пока я обдумывал ход. Но это так, минутная забава. Теперь у нас имеются портреты всех обитателей замка без исключения. А вот кое-что посерьезнее. Над этим он трудился несколько вечеров.
Врач вынул из того же ящика лист побольше, где был изображен предзакатный кусок неба, скала-площадка, обрывающаяся в пропасть, на которой был виден каждый камушек, и трое гарцующих на конях всадников. Все это было до тончайших линий выписано красками почти до фотографического эффекта, но тем не менее не лишено художественного вкуса.
– Да, хорошо, – Герцогиня взяла рисунок, немного полюбовалась им и свернула в трубочку. – Ах, Эмилио, ты оказывается не только обольститель, но еще и художник… Ну а как у него отношения с женщинами?
– С женщинами? Со служанками, что ли? – переспросил доктор. – Он не имеет с ними никаких отношений.
– Что? Совсем никаких? – Герцогиня подняла брови от удивления.
– Наверное, ни одна из них ему ни капельки не нравится. Хотя они то как раз от него без ума: на кухне только и разговоров… Я даже специально подсылал к нему одну очень симпатичную служанку, хорошо знающую, как развлечь и утешить мужчину, но он прогнал ее.
«А это даже приятно слышать!» – подумала Герцогиня и ее сердце сжалось в непонятной сладкой истоме, и уже вслух сказала: – На этом все. Благодарю за сведения. Теперь настало время поговорить с ним самим.
…Колеблющиеся свечи озаряли спальню неровным загадочными пятнами света. Великая Герцогиня и Эмиль сидели на постели: она в кружевном пеньюаре, он – совсем обнаженный, только слегка прикрытый шелковой простыней, как античный бог на картинах древней эпохи ренессанса, и, глядя друг на друга, пили кофе.
– Эмилио, – вдруг тихо сказала Великая Герцогиня. – Женись на мне. Я откажусь от власти и короны. Мы будем жить здесь в полном уединении от мира: только мы и наши слуги, скалы и пропасти вокруг, библиотека, шахматы, лошади… вечно, до самой смерти…
– Это невозможно, ведь я женат, – Эмиль поставил чашку и удивленно воззрился на Герцогиню. – Я люблю свою жену и… и потом, это просто насмешка с твоей стороны, Флорена. К тому же я терпеть не могу чего-либо вечного, кроме может быть пустоты космоса…
Великая Герцогиня порывисто вскочила, закрыв лицо руками и было сделала
