и фактически управлявшая Россией при юном императоре; но избирательных и учредительных прав Совету никто не давал. Совет и сам, очевидно, это понимал, когда самовольно увеличил свой состав двумя влиятельными фигурами, фельдмаршалами кн. М. М. Голицыным и кн. В. В. Долгоруковым (поскольку они были бывшими подполковниками обоих гвардейских полков), и впоследствии искал санкции своему решению в «согласии собравшихся членов». В Москве в то время находились все выдающиеся в чиновном титулованном и служилом мире, приехавших со всех концов России на предполагаемую свадьбу императора, теперь в вопросе избрания нового монарха, вместе с московскими обывателями, оказались случайными выразителями мнения своей земли.
О ночном заседании Верховного Тайного совета, о подготовленности его членов и о тех кандидатурах на престол, которые всплыли, т.с. на скорую руку, рассказывает кн. П. В. Долгоруков на основании письменных фамильных преданий: Пока Остерман хлопотал с приготовлением тела своего царственного воспитанника, члены Верховного Тайного совета удалились во внутренние покои на предварительное совещание о преемнике. «Пошли просить и Остермана, но тот пришел только на минуту и со своей обычной тонкостью заявил, что он, как иностранец, не считает себя в праве принимать участие в совещании, в котором будут располагать короною Российской империи, прибавив, что подчинится мнению большинства. Сказав это, он опять ушел к телу императора. / Верховники разместились вокруг большого стола под председательством старого канцлера Головнина, кашлявшего, дрожавшего и боявшегося остановиться на каком бы то ни было решении. Правитель дел Верховного совета, Степанов, готовился писать протокол… / Заседание вел Дмитрий Михайлович Голицын. Смысл его речи был следующий: несколько часов перед тем угасла мужская линия императорской династии; законных наследников у императора Петра I больше нет; считаться с его незаконными детьми нечего; завещание Екатерины недействительно; Екатерина сама, как женщина низкаго происхождения (выражения его были крайне резки), не имела права занимать престол и тем менее располагать Российской короной. Завещание покойного императора [в пользу нареченной невесты], только что предъявленное, фальшиво. / Здесь Василий Лукич [Долгоруков] хотел его перебить, но фельдмаршал Долгоруков остановил его, заявив, что завещание это, действительно, фальшиво, что всего правильнее было бы возвести на престол царицу Евдокию [Лопухину] (фельдмаршал слыл личным другом царицы и был предан ей всецело). / Голицын продолжал. Довод в пользу Евдокии он отклонил, заявив, что, отдавая должное достоинствам царицы, не может не признать, что она только вдова государя, тогда как есть три дочери царя Ивана, за коими все законные права. Выбор Екатерины Ивановны затруднителен: за ней он признавал все достоинства, но супруга ея, герцога Мекленбургскаго, считал злым и опасным глупцом. Кандидатура герцогини Анны Ивановны, по его мнению, была наиболее желательна. / Кн. Василий Лукич поспешил
