в ситуации достаточно быстро.
– Скажи-ка мальчик, как ты сюда проник, и почему тебя не тронули черти?
Прижав покрепче к себе маленького Эмико, Рюноскэ ответил:
– Я пришёл к господину Танака, чтоб забрать своего брата. Малыш потерялся, а господин Танака его нашёл и любезно сообщил нам. До утра я ждать не мог, так спешил увидеть поскорей нашего Эмико, что, получив весть, сразу прибежал сюда.
–А как же черти тебя пропустили? – не унимался судья.
– Какие черти? – мальчишка напустил на себя глуповатый вид. – Никаких чертей я не видел. Постучал в заднюю калитку, негоже простолюдину ходить через парадный вход, мне открыл какой-то прислужник, я и вошёл. Правда, прислужник показался мне страхопудилом, высокий такой, рожа красная… Но кто я такой, чтобы обсуждать слуг уважаемого господина Танака. Он волен держать на службе кого угодно, хоть самого чёрта.
– Ва-ва-ва… – замотал головой Гомбей, от ужаса, ничего членораздельного из его рта не выходило.
А Рюноскэ давай кланяться ему:
– Спасибо, спасибо, что приютили нашего Эмико.
Судья, озабоченный собственным спасением, продолжал расспросы так удачно подвернувшегося мальчишки:
– Так ты говоришь, что в саду только один слуга?
– Нет, ваша честь, вовсе не один. Много. Три… Нет пять… – Рюноскэ растопырил четыре пальца, пусть думают, что он совсем дурачок, с дурака и спрос меньше.
– Эй, Гомбэй, – судья подергал хозяина за широкий рукав, – ещё выходы из дома есть?
Трясущийся студнем Гомбей опять замотал головой, отрицательно помахал рукой, попробовал что-то сказать, но только икнул.
– Значит, из дома нам не выйти, – подвел итог судья.
Стоны и плач стали громче. Тут же все гости зашикали друг на друга, призывая к тишине: «Тише, тише, ну как услышат… Сами вы тише, стонете тут… Да что же вы так расшумелись, сейчас черти нагрянут… Ой-ой, не кричите на меня, мне страшно… Мы все умрём… Нас сожрут… Я всего лишь актёр, пусть вас жрут, ясно же, что это вы прогневили небо… Кто? Я? Давайте выдадим актёришку чертям, он тут чужой…» Бубнёж и шиканье становились всё громче, забыв об опасности, гости начали размахивать руками и пихаться, выясняя: кто виноват, и кого надо выдать на съедение чертям.
Рюноскэ понял, что его час настал. Он хлопнул в ладоши.
– Господа, я знаю, что делать!
Тут же наступила тишина. Только из кладовки кто-то пискнул:
– Мы спасёмся?
Рюноскэ продолжил:
– Я правильно понял, что дом захватили черти?
Все дружно закивали: «Да… Страшенные… Да ещё водяные… Ужас… Кошмар…»
– И выйти из дома можно только через зал, где они пируют?
Все опять закивали.
– Тогда… – Рюноскэ выдержал паузу, все лица обернулись к нему, все уши напряглись в ожидании спасительного плана, – тогда надо пройти через зал.
Дружное,
