родственница Фелиция много лет назад переехала жить в другие земли. Ещё во времена детства дедушки Фелиция была стара. Её по привычке называли тётушкой, хотя семейство уже сбилось сколько приставок «пра» содержится в древней старухе. На неё напал недуг долголетия. В каждом баронстве жила горстка старух и стариков, переживших положенный срок в несколько раз. Никто не мог понять, каким образом долголетие захватывало человека. Единственное сходство – все заболевшие были богаты и девственны. Бывало, что хитрецы специально хранили целомудрие, пытаясь попасть в число долгожителей, но неведомый закон мигом разбирался, и бедняги умирали от несчастных случаев. В долгожители попадали исключительно те, кто по характеру, внешности, обстоятельствам, а чаще всего по совокупности превращались в одиноких стариков. Тут-то их и достигал недуг долголетия.
Недугом постановили называть необъяснимый эффект на специальном собрании баронов и властных четвёрок. Правители поняли, что долголетие может трактоваться, как особый дар. Чтобы старики не начали проповедовать, подрывая власть, собравшиеся дискредитировали болезнь. Тех, кто поумней или спрятали получше, или убили. А всяких умалишённых, коих среди заболевших хватало, специально демонстрировали народу. Посмотрите на них. Что за жизнь? Сплошное вечное мучение. Однако мучения не были вечными. Долгожители умирали, прожив, правда, ну очень долгую жизнь.
Тётушка Фелиция оказалась из тех, кого не нужно прятать или убивать. Во-первых, она сама, как женщина Холмов, не любила покидать одиноких поместий. Во-вторых, ворчливый нрав и глухота отталкивали людей. Но главным фактором, о котором знали лишь немногие, была зависимость Фелиции от корня боярышника. Она и уехала из родного края лишь потому, что барон ввёл запрет на пагубную забаву для знати. Местом затворничества тётушка выбрала аналогичные Холмы на другой стороне Сычигорья. Барона, запретившего корень боярышника, вскоре казнили, запрет отменили. Но родственники не стали сообщать сварливой родственнице. Уехала и уехала.
Через много лет, поняв, что бунт внучки может плохо кончиться, глава семейства Полынь-поля вспомнил о Фелиции и вызвал её обратно. Когда тётушка была его пестуньей, он на себе испытал строгие методы воспитания. В детстве он злился на чёртову старуху, сейчас же надеялся на помощь.
– Узнав, что ты просишь меня помочь, я сразу собралась в дорогу, – соврала Фелиция, обнимая главу дома и опустив главный мотив приезда в виде снятия запрета на боярышник. – Где моя подопечная? Ах, это ты. Без бантика и в туфлях с пряжками. Какой позор. Я думала кто-то из слуг.
Маленькая Люция возмутилась, но несмотря на вежливость девочки и к всеобщему удивлению присутствующих, получила болезненный щелчок. Старуха, не стесняясь, хлопнула в подопечную зельем, причинив острую боль. Люция заплакала, а Фелиция спокойно проскрипела.
– Так-то лучше, дитя моё. На ночь я прочту тебе первые страницы кодекса Луговых девиц, – повернулась к главе дома и добавила. –
