в полный рост над полем боя, и как через него пролетали фашистские пули, ни чуть не срубившие с его лица той уверенной и страшной для врага улыбки, которая могла лишь завораживать. Улыбки, которая застревала глубоко в душе, и которая зажигала неслыханный огонь там, где было человеческое сердце. Он падал на землю непобежденным, с неугасающим взглядом.
А на смену ему поднимались бесчисленные многоликие полки. Полки таких же точно людей, как он. Родственных, но не по телу, не по цвету кожи, не по разрезу глаз, а по знанию того, что их дело необычайно правое, что их дело – даровать жизнь всем народам, что находятся за их спиной. Людей знающих, за что они сражаются, и за что они готовы лечь рядом с их командиром, рядом с каждым из их сослуживцев, рядом с каждым из их народа, и рядом с каждым человеком! И Рекс видел, ощущал, как под их сапогами загорается земля, как все эти полки, поднятые для атаки, врезаются в черные ряды бесчисленных армий от севера до юга, и как они разбивают их на части. Видел, как под натиском оплавляется вырезанная на черных латах свастика, и как мелькают перед глазами врага красные звезды петлиц и пилоток, как перед ними разгораются вспышки выстрелов и залпов орудий. Видел, как на все эти красные полки людей с прямыми и смелыми взглядами валятся тонны черных бомб, и как они не сдаются даже от этого! Наблюдал, как они живут, как они сражаются, и как они умирают с верой в то, что все, что они делают будет не напрасным. Со знанием, что все, что они вынесут из этой битвы – это будет простая человеческая жизнь. Недооцененная, но при том необычайно ценная.
Рекс, со слезами, наблюдал, как над полем битвы, таким завораживающим, и таким картинно-гротескным, поднимаются красные знамена. И как в атаку на бесчисленные полчища врагов устремляются все новые и новые тысячи уверенных в смелости свободных людей. Он ощущал их каждого, видел их мысли, и читал их нравы, как собственный. Они сражались за то, чтобы жить всем, и вместе. Чтобы никто их больше не делил, и чтобы все было справедливо, чтобы все было честно, чтобы все народы жили в вечном мире. Они сгорали в этой войне, чтобы потомки могли творить и созидать, чтобы они могли не бояться, жить с полного воздуха грудью, и быть людьми с настоящей, не наигранной и не наобещанной большой буквы!
И там, где был оглушительный грохот орудий, где поднимались и схватывались в смертельной баталии шашки и орудия, где в небесном вальсе скручивались стаи черных и красных самолетов, и где были известия о том, что черная, почти не тронутая войной сторона считает заработанные на этой войне и эксплуатации собственных воинов финансы, вдруг на смену орудиям и шашкам, автоматам и пистолетам, поднялась наполненная цементным раствором кельма. Там, где были воронки, и где не была обещана жизнь, поднимались неслыханные и новые дивные города. Заново отстраивались колоссальные промышленные мощности и запускались новые театры, библиотеки, дома культуры и быта. С чудовищной скоростью росла наука, и техника, как и было обещано им – этим людям с уверенным и прищуренным взглядом. Рекс видел, как на горизонте,
