но мой интернациональный долг еще не выполнен.
– Тебе не помогут. – прямо ответила та, чуть наклонившись к нему, и изучающе разглядывая его бинты. – Ты настрадался…
– Страдания… – как смог, развороченным ртом, с болью, усмехнулся он. – Мир страдает намного сильнее. Неужели все погибли? Почему же мне…
Девушка вдруг жалостливо свела брови, все еще не отрываясь взглядом от его лица. И по этому ее движению, Исса сам понял ответ.
– Потому что я мертв. – закивал он.
И вдруг запыхтел, как паровоз, завозился и начал стягивать с плеча свой автомат. Что было сил, обхватил его за ствол. Загадочная посланница, забрякав своими камнями и золотыми украшениями, отпрянула на несколько шагов назад, не понимая, что происходит. С круглыми глазами и такими живыми эмоциями, что наверняка не свойственны миражам, она смотрела на то, как он поднимается с колен. Опираясь на свой автомат, встает на дрожащие и иссушенные ноги, чуть задирает голову и надевает на нее свою ушанку со звездой.
– Зачем ты…? – испуганно произнесла та.
– Я не умру на коленях. – его глаза стали красными от вздувшихся капилляров. Зубы стискивала адская боль, и он отхаркивал собственную кровь через бинты. – Не такому меня учили. И не так меня воспитывали. Я буду до конца выполнять обещания, данные советскому народу!
– Твоя честь… безмерна. – запнувшись, ответила ему девушка, отведя взгляд в сторону. – Ты храбрый воин, а потому Город готов исполнить любое твое желание. Но учти, лишь немногие после него попадают за наши ворота, в мир спокойствия и безмятежности. Чудеса хитры, Исса, и человеку не понять нашего мира.
– А мой мир погиб. Человек не понял даже своего. Значит… – выдохнул он. И с забинтованного подбородка сорвалась струйка крови. – …пусть все это не повторяется. Пусть наши ошибки не будут совершены вновь. Пусть все будет лучше!
Девушка выслушала его желание. А затем медленно и низко ему поклонилась.
– Ты необычайно искренен, Исса. – распрямившись, она протянула ему свою руку с золотым перстнем. – Для нас честь видеть тебя нашим гостем…
Исса, опираясь на автомат, сделал шаг вперед. Теперь боли не было.
…Из сырого песка рвались бесчисленные стебли кроваво-красных маков. И все они были облаком вокруг лежавшего ничком тела. Тела в изорванной ватной куртке и с серой ушанкой в мертвецкой руке. А на козырьке звезда, серп и молот. И красная эмаль, в тон маковым бутонам.
V.
Ветер разносил зловонный запах заскорузлого нагара, который был на остовах печей. Пахло пожарищем, тянуло смрадом сгоревшей деревни, что находилась на линии моего взора за тоненьким стеклышком, вставленным в покосившуюся и облезлую раму. Ничего не могу с собой поделать, всегда люблю смотреть в окно. Люблю фантазировать над тем, что могло происходить за ним, что может происходить в нем, и что вероятно будет там, когда я отвернусь. Когда мой взгляд пропадет из мира, когда
