слышать ее грома, хотя он и долетал до его перетянутых тряпками ушей. Жизнь теплилась в нем только тогда, когда он сам внушал себе, что обязан сделать еще хотя бы шаг на север, что он должен не сбиваться с курса, забыть про давящее чувство голода в желудке, про расквашенное и уничтоженное лицо, про чудовищную духоту, и про стертые колени и стопы. Он велел себе идти, пока сил в нем не останется лишь на то, чтобы ползти. И каждый раз, когда он думал про то, что последнее, что осталось – встать на четвереньки, трогал свою ушанку. И пальцы приятно колола эмалированная звездочка. Нет, не сдаваться!
Иди…
Следовал еще шаг. Медленный, мучительный и болезненный. Колени дрожали, а нога уже не могла подниматься, чтобы не оставлять длинный протяженный шлейф за собой. Он волочил свои сапоги, но все еще двигался. И еще шаг. Еще и еще. Болезненнее, безнадежнее, но злее. Смыкал все, что осталось от его зубов и челюстей, до фейерверка перед глазами. Но вдруг и сам не понял, как остановился. Вроде был мучительный и протяжный рев, были болезненные слезы из глаз и удар коленями об песок. Он уже этого не помнил, это было не важно. Земля приблизилась к нему на полметра, и Исса подался к ней руками. С бинтов закапала кровь, образуя в песке багровые лунки. Попытался сдвинуть коленки, но те не слушались. Они примерзли к песку, совершенно отказываясь двигаться. Все тело было дубовым, мышцы стонали и молили о пощаде. Онемевшее мясо на изношенных костях больше не было ему подвластно.
Сверху ударила буря. Неописуемо, яростно. По природному дико и непредсказуемо. Кожей под своей курткой, мгновенно промокшей на сквозь, Исса ощутил в каждой капле смертельную для человека дозу радиации. На языке мгновенно оказалось железо, в глазах сплошная муть, а по мозгам бил гром и вспышки молний. Это было последним ударом.
– …Кто ты, Исса? – послышался приглушенный женский голосок, который казался лишь эхом.
Дождь вдруг перестал вливаться в его уши. Стало поразительно свободно от всего и от всякого. Его словно вынули из всей одежды и отправили в полет. Тело ощутимо вращалось, как от жуткого опьянения, но он точно был на месте. Стоял на коленях, смотрел на сухой жаркий песок. Вокруг него витали миражи, и одним из таких стал громадный ближневосточный город, раскрывший перед ним свои двери. С острого, как пика, минарета слышался зазывающий голос муэдзина. А над высокой белокаменной стеной с бойницами была видна громадная изумрудная крыша мечети.
– Я? – устало переспросил он, пытаясь по памяти улыбнуться под мокрыми бинтами.
– Ты.
Прямо перед ним возникла стройная южная девушка. Она уверенно, по-хозяйски стояла босиком на раскаленном песке, совсем не чувствуя жара. Исса разглядел ее с пяток и до макушки. Широкие желтые штаны ее были прикрыты сзади длинной юбкой, а спереди свисал лишь длинный прямоугольный лоскут. Выше был голый загорелый и подтянутый живот. А на нем весело блистели золотые монетки, закрепленные на желтом-же,
