ть его этим яблочком. Коли съест он хоть один кусочек, то, пока не пройдет три дня и три ночи, надо поцеловать его, да не как сестра брата, а как жена мужа. А ежели проведешь с ним ночку страстную, то будет он совсем твой. Станет ходить за тобой, как телок на веревочке, поскольку волю свою потеряет и окромя тебя других девок замечать не захочет. Но если догадается он о яблоке заговоренном, да пойдет к кому-то приворот отводить – тут дело плохо. Тогда надобно сделать вот что…»
– Не смотри ты на нее так. Брось, погубит ведь. Так и пропадешь ни за что.
Голос Тимофея раздался за спиной так неожиданно, что Василь вздрогнул, отвел взгляд от уходящей по тропинке девушки.
– Кто погубит? Она? Не смеши.
– Хошь смеши, хошь не смеши. Погубит! Думаешь ты первый такой? Она же ведьма, чертово семя. Тьфу!
Тимофей в сердцах сплюнул. Этот плевок почему-то очень разозлил Василя.
– Брешешь тут! Только мешаешь, под руку говоришь, – сердито сказал он и снова принялся за работу – тесать бревно.
В конце августа Василь с четырьмя товарищами подрядился поставить хату богатому мужику в деревне Липично. Нанялись они к хозяину недорого, но на его харчи. На подхвате у плотников суетился местный мужичок Тимофей Зубцов. Работник он был никудышный, только на «подай-принеси-подержи» его и хватало. Да еще умел байки всякие ловко рассказывать, чем развлекал артель в минуты роздыха.
Девушка, на которую засмотрелся Василь, каждый день ходила за водой мимо строящейся хаты. Первое время парень не обращал на нее никакого внимания. Ему всегда нравились женщины статные, полные, с большой грудью. А эта? Маленькая, бледная, худая, не ущипнуть, ни прислониться. Всей красоты только глаза огромные, черные, да толстая длинная коса цвета воронова крыла.
Третьего дня Василь стоял у плетня, курил забористый табачок, отдыхал. Девушка шла от колодца и вдруг остановилась рядом с ним, поставила на землю ведра, полные холодной воды и посмотрела парню прямо в глаза тяжелым, пронизывающим насквозь взглядом.
– Девица-красавица, дай водицы напиться, – сказал Василь.
Сказал и даже оторопел малость. Он же совершенно не собирался заговаривать с этой бледной немочью.
– Пей, – девушка словно ждала просьбы,– из любого ведра пей.
Василь перемахнул через плетень, легко поднял ведро и отпил несколько глотков. От ледяной воды заломило зубы.
– Хороша водица, – сказал Василь, – а зовут тебя как?
– Анной люди зовут, – улыбнулась девушка.
Василь всегда нравился деревенским девкам. Пусть гол как сокол, зато собой хорош. Невысок был Василь, кряжист, во всем его облике чувствовалась мощь и какая-то звериная сила. Такой как обнимет – все косточки захрустят. Когда Василь смотрел на девок шалыми карими глазами, они смущались, краснели, отводили взгляд. А эта Анна глядит прямо в лицо, и глазищи – как два бездонных омута. Василь не выдержал гляделок, сморгнул, тряхнул головой, отгоняя непонятное наваждение.
– Ну прощевай, Василь, – девушка взяла ведра и пошла прочь.
– Откуда она знает мое имя? Разве я сказал ей? – подумал парень.
– Василь! Ну где ты запропастился? – окликнул его старшой артели Степан.
– Иду! Уж и воды попить нельзя.
После разговора с Анной Василь стал ждать ежедневных появлений девушки. То и дело косился на дорогу – не идет ли? Когда же она появлялась, то откладывал работу и смотрел на Анну. Но девушка, как нарочно, проходила не обернувшись, не удостоив парня ни словом, ни кивком, ни взглядом. Василь злился, называл ее про себя разными обидными словами и снова ждал, когда она пройдет мимо. А сегодня Тимофей пристал со своими дурными разговорами, заметив, что парень смотрит вслед Анне. Пакостно и неспокойно было на душе у Василя. Вечером, закончив работу, подошел он к Тимофею.
– Почему ты Анну ведьмой называешь?
– Так она ведьма и есть, – пожал плечами Тимофей. – Ты ведь не наш, не местный, ничего о ней не знаешь. Говорю тебе – держись от нее подальше. Глаз она на тебя положила, а это не к добру.
– Ты меня не стращай, понапустил туману-то.
– Ладно, слушай.
Мужики сели на бревно, вытащили табачок, и Тимофей начал неспешно рассказывать.
– Давно все началось. Может сто лет назад, а может больше, точно не скажу. Паны тогда все что-то делили, бились между собой то и дело. Вот и наш тогдашний пан Ольшанский пошел на кого-то войной, но разбили его в пух и прах, только перья полетели. Пан ранен был, да сумел удрать в лес, в топи. Там он проплутал несколько дней, и его, умирающего, нашла ведьма, жившая в болотах. Она Ольшанского выходила, к жизни вернула травами да снадобьями, а он в благодарность
