такого. Как-то Яга же вашего брата из Лесу выводила, значит, и мы сумеем.
– Сиян, за Реку из Леса мало кто возвращался, – Огнедар растирал в ступке какие-то травы, – даже бабушка помочь не могла, когда слишком поздно становилось.
Что-то кипело в небольшом котелке прямо на столе, да без огня. Не могла Марфа понять, как оно так получалось.
– Избушка, стой, дальше пойдём пешком. – Он перелил зелье во фляжку и протянул Марфе, – это чтобы тени не сильно тебя чуяли. Совсем твоего запаха это не скроет, но он не будет настолько резким.
– Спасибо.
– За такие зелья заранее не благодарят, – Марьянка фыркнула, – действовать не станет.
Марфа виновато опустила глаза. Как-то странно всё это было: изба на куриных ногах, Огнедар, у которого зелье в руках кипит, Сиян, похожий не то на рыбку, не то на утопленника, да и кот говорящий… А не сошла ли она с ума в день, когда встретила старуху на ярмарке? Может, впала она в забытьё, да проснуться не может?
Марфа сделала пару глотков из фляжки. Зелье было горьким и тёплым, хотя только что кипело в котле.
Часть леса, где оказалась избушка, была другой. Если рядом с Рекой было темно и страшно, то здесь всё дышало спокойствием. Солнечные лучи проникали сквозь ветки деревьев, подсвечивая каждый листик. Цвели вдоль тропы иван-чай, купена и ещё какие-то цветы, названия которых Марфа забыла или не знала вовсе. Ещё заметила она, что под каждым шагом Марьянки распускается новый цветок. И даже грустно сделалось от того, что сама она – обычная девушка.
– Да ты не завидуй Марьянке, – Баюн появился на её плече словно из ниоткуда, – вы с ней сверстницы, а она уже с Огнедаром прошла огонь, воду и медные трубы.
– А почему?
– Из-за Теней, – вмешался в беседу Сиян, – все от них натерпелись. Лесу да Тридесятому царству больше всего досталось.
– Медная гора не пострадала почти, да и что ей будет, её Кощей со Змеем Горынычем охраняют, – продолжил Баюн, – а из Подводного царства жена Водяного пропала, мать Огнедара. Водяной погоревал, а после снова женился.
– Пойдём быстрее, – буркнул Огнедар, что шёл позади, – а ты, Баюн, болтай поменьше. – Не хотелось ему, чтобы Марфа много знала о Лесе. Чем больше знаешь о чём-то, тем сложнее это покинуть, тяжелее о том забывается.
Какое-то время шли молча, пока Марфа опять не заговорила:
– Я как-то помню, от Реки начался пожар. Матушка всегда запрещала мне к Реке ходить, а меня малышкой всегда туда тянуло. Однажды едва не утонула, да вовремя вытащили. Уж очень интересно было, что там такое, по ту сторону. Не понимала я никогда, почему же туда нельзя. А в тот день тянуло особенно сильно, и сбежала я из-под надзора матушки моей да деревенских тёток, – замолкла она ненадолго. – Помню, у самого берега мальчик стоял, и пламя от него во все стороны расходилось.
Замер Огнедар, застыл посреди тропы. Вспомнил он, как в детстве сбежал за Реку по мосту.
Он однажды утащил бабушкину метлу, и летая вдоль Широкой Реки наткнулся на мост через неё. Широкий мост, добротный.
