вокруг как ни в чем не бывало ходили люди. Он надеялся на скрытность больше, чем на свое положение королевского посланника. Если уж его раскрыли, то поднимать лишний шум никакого смысла не было.
– Что ж, кто я такой чтобы отказывать королю, – промолвил юноша: у него не получилось воспроизвести местный говор. В сочетании с его улыбкой это разозлило второго лесоруба с каштановой бородой.
– Ерничаешь, шваль с део?! Говоришь, наш король – не король?! – прорычал он и рванулся вперед, но рыжий удержал товарища.
– Уймись, ничего он такого… Да остынь ты! – шикнул на товарища рыжебородый. – Сказано целым привести. У нас приказ! – Последнего слова хватило, чтобы успокоить буяна, что, однако, не помешало ему всю дорогу злобно зыркать на чужака из-под густых бровей.
Путь лежал к руинам крепости, где стоял деревянный терем. Размерами он уступал длинным домам ремесленников, но украшен был гораздо богаче и искуснее: ставни, наличники, колонны и сваи, все было покрыто тонкой резьбой. Возле конька стропила двускатной крыши пересекались и продолжали тянуться ввысь, превращаясь в изогнувшиеся головы чудовищ, скалившихся друг на друга. Под самим коньком был прибит старый щит. Он был разделен на две половины: истершаяся зеленая гора почти сливалась с фоном, на второй же – более ухоженной – был изображен молот. Надпись было не различить, но Ганнон и так знал, что там: Илларин-Габха.
Гербу вторил звук работы – прямо перед парадным входом в терем была оборудована кузница. Там трудился пожилой мужчина с шапкой взъерошенных седых – совсем белых – волос и такой же растрепанной бородой. Один его глаз закрывала кожаная повязка. Он был одет в рубаху и фартук мастерового. Ганнон приметил добротные сапоги и – впервые в этом городке – железо: наковальня, инструменты и мелкий скарб вокруг, все было сделано из него. Но были и слитки зеленого с синими прожилками курума рядом с формами для литья.
– Король внутри, – пробасил сопровождавший и указал на вход в дом, после чего лесорубы медленно отошли, но не слишком далеко.
Юноша подошел к колоде для дров и уселся на нее, ожидая, кому первым надоест этот спектакль. Железный молот в руках старика продолжал стучать по заготовке. Из-за повязки и волос нельзя было понять, посматривает ли он на чужака, но Ганнон был уверен, что да. Первым раздался не тот голос, который ожидал услышать юноша.
– Молк тебя закамени! – воскликнула подбежавшая к кузнице девушка. Ганнон узнал голос травницы с рынка. – Ты опять за свое?! – Она пронеслась мимо юноши, не обратив на гостя никакого внимания, и устремилась к старику. Тот уже закончил заготовку и отошел от наковальни.
– Все, все закончил. Не ругайся, – миролюбиво сказал старик. В его глазу играли веселые искорки. Он демонстративно опустил молот на стол. – Нужно было срочно.
– Некому? Ну, скажи? Не-ко-му?! – Рыжеволосая девушка не на шутку распалялась. – Братьев нет? У этих остолопов по два глаза на месте! Тебе мало было? – Она хотела добавить что-то еще, но прервалась
