дороги зазевавшегося Откликнувшегося. Слухи о кончине капитана разнеслись быстро, хоть о причине никто и не знал. Несколько легенд, каждая еще более героическая, чем другая, боролись между собой в устах и ушах слуг и придворных. То, как много людей горевали по Виннару, совершенно не удивляло. «А будут ли так же вспоминать меня? Хоть вполовину?» – размышлял Ганнон.
Выходить приходилось нечасто, в основном, чтобы достать вина. Люди из отряда Виннара опустошили изрядную часть запасов, но никто не выразил даже намека на недовольство. Они знали Ганнона как друга их командира и без слов выдавали положенную долю лекарства. В алькове Ихариона, что был в каждой казарме, появилась новая фигурка, которой приносили отдельные дары, – «Почти что святой».
По дороге назад юноша видел мрачных девушек и женщин, что несли цветы и подношения к новому алтарю. Те, кто раньше готовы были рвать друг другу волосы, сплотились в общем горе. Юноша прошел и мимо них – одна тень посреди других.
***
Знакомый стук разбудил Ганнона, и еще не до конца проснувшийся разум позволил себе надежду. Может, все это был лишь ночной кошмар? Вместе с ясностью к юноше вернулось и отчаяние. Нет, не сон. Однако это был их стук, значит, Иннар решил показаться. Что ж, на ловца и зверь бежит.
Ганнон медленно поднялся и открыл дверь. Стоявший на пороге Иннар не удивился виду друга, но его плечи поникли. Ключник без приглашения прошел в комнату, еле коснувшись Адиссы. Оглядев бутылки, он поднял взгляд и спросил:
– Значит, правда?
– Боюсь, что так, – тихо ответил Ганнон. Он не конца понимал, как много знает их с Виннаром друг. Жестом юноша пригласил ключника присесть на ящик, а сам опустился на кровать.
– Он так ждал этого испытания. Много рассказывал о нем, – уставившись в стену скорбно произнес Иннар.
– Правда? Когда? – спросил Ганнон.
– Хах, Виннар говорил, что ты будто не замечаешь, – горько усмехнулся ключник. – Не знаешь, что вне твоего поля зрения тоже есть мир. – Иннар потер виски. – Мы-то в городе сидели, пока ты странствовал.
– Так что он рассказывал?
– Ну не про само испытание, конечно. Не о том, что это. Говорил о нем только, что оно будет. – Иннар обвел руками круг в воздухе. – Что он его ждет. Хоть оно и опасно…
– Иннар…
– Знаю! – Ключник махнул рукой. – Вам нельзя ничего говорить. Он лишнего и не говорил. Но вижу, что дело пошло скверно.
– Не то слово.
Минут пять они оба сидели молча, избегая встречаться взглядами. Первым тишину нарушил Иннар:
– Надо выпить за нашего друга. – Он поискал глазами невскрытую бутыль и остановился на единственной оставшейся – зеленой. «Что ж, почему бы и нет, два последних дела сразу», – подумал Ганнон и проговорил:
– Иннар, я хотел попросить прощения…
– Не стоит, – перебил
