по строкам. Темно. Два коротких быстрых движения, и вот трут зажег свечу. Так-то лучше.
«Гамилькары… по праву Видевшего дома земель… простительная ересь… Боннар» – Ганнон зажмурился и потер переносицу. Лист на самом верху – она хотела, чтобы он знал. Посулы были, а вот и угроза – «возвеличивание Вортана… благочестие и узость взгляда, ссылка или строгая епитимья на усмотрение Видевшего».
– Ну что? – Иннар пытался заглянуть через плечо. – Ты сможешь помочь, ты же… – ключник изобразил высокую шапку на голове.
– Это писали до того, как «нашли что-то страшное».
– Крысы! – выругался ключник. – Мне жаль…
– Ой ли? – Ганнон с горечью посмотрел в глаза друга. – Тебе его жаль? Жаль тебе было других инструкторов, раз уж помянул крыс?
– Я… – Иннар смешался. – Нет, но я переживаю за тебя. Он же дорог тебе, уж не знаю почему. Надеюсь, что-то можно сделать. Вы с Виннаром… ох… ты, ты всегда справлялся.
– Я… – Ганнон повторил за другом и слово, и смущение. – Спасибо тебе, спасибо, что все-таки поговорил с Ярроном. И спасибо, что решил помочь Боннару.
В ответ Иннар лишь коротко кивнул. Этого было достаточно. Он протянул руку к вину, но Ганнон снова остановил его:
– Не трогай, для этого еще рано.
– Молк, что?
– Неважно, слушай. – Ганнон лихорадочно думал, отстукивая ногой ритм. – Пожалуйста, узнай, что же там такого нашли. Это очень важно.
– Да, господин, – протянул Иннар. В устах воспитанника Дубильни это слово могло быть худшим оскорблением, но на лице его не было злобы, только грустная улыбка. – Что-то еще?
Ганнон встал и взял меч, который Виннар дал ему перед походом на пляж. Повернувшись, он протянул его Иннару:
– Еще верни эту молкову штуковину в арсенал стражи.
***
Размышлять получалось только на ходу. Два шага от стены до кровати. Сегодня задачи требовали чуть больше места. «Похоже, придется-таки перебраться в комнату побольше», – констатировал Ганнон, взглянув на кипу судейских документов и письмо от Иссура. Скорее всего, ничего срочного, но даже если так – лучше прочесть. Записи от королевы он уже проигнорировал, и зря – мог бы узнать о Боннаре раньше.
Мелкий почерк был аккуратным, несмотря на тон письма. «…Сначала это чудище, а потом еще и письмо лично от Избранницы? Детина тренируется с остальными, но в Легион его принять не получится. А вот по поводу письма, я бы хотел получить личные разъяснения…» – сообщал в своем послании Лизарис. Юноша усмехнулся: бедный Бахан, для всех-то он чудовище. В остальном – все, как и ожидалось. Нужно будет поговорить с Иссуром лично, не стоит оскорблять его гордость.
Отложив в сторону письмо, Ганнон взял и повертел в руках бутыль с вином – горькое напоминание. Что же с ним сделать? Выпить, разбить, отдать? Он подавил картину последних мгновений жизни Виннара, возникшую перед глазами. Боль никуда не делась, но вместе с необходимостью спасти другого для нее появился выход. Посмотрим,
