нечистому на руку грамотею.
– Со времен восстания в шахтах Атора мало кто отказывается, – зашептал на ухо судье Кессад, – но сразу отправить на каторгу нельзя. Нужно дать выбор. Формальность, конечно.
– Плаха или Дар? – Ганнон повысил голос, чтобы вырвать неардо из ступора. Тот пробормотал что-то неразборчивое. – Говори громче.
– Д-дар, – сумел выдавить из себя пленник, глядя в землю. В толпе послышалось движение. Несколько собратьев каменного, сплюнув, начали проталкиваться через собравшихся, направившись прочь. Ганнон прикоснулся к шапке и протянул руку вперед, подтверждая приговор.
– Топор нужно будет отправить обратно за горы, – снова принялся тараторить помощник, Ганнон остановил его взмахом руки: это он помнил.
Полуденное солнце начало припекать даже сквозь навес. Череда мелких склок и торговых споров поглотила неимоверное количество времени. Ганнон прикрыл глаза и прислушался к шуму рынка: шаги, гомон разговоров, грохот товаров, жужжание насекомых и лай собак. Юноша чуть было не провалился в сон.
– Сколько у нас еще? – обратился он со вздохом к писарю. Кессаду, похоже, все было нипочем. Но на лбу у него выступила легкая испарина. Все-таки он человек. Скорее всего.
– Очередь длинная, – констатировал помощник, но, заметив страдание на лице судьи, продолжил чуть мягче: – Однако обязательства суда на один день мы почти выполнили. Осталось одно дело. У нас есть разбор спора о наследстве и покупка зеленого пигмента у…
– Фальшивомонетчик, – не колеблясь выбрал Ганнон, представив себе балаган, который учинят друг другу жадные наследники. Быстрый ответ позабавил Кессада. Ганнон готов был поклясться, что тот почти улыбнулся.
Пойманный с поличным мошенник пытался покрасить специально отлитые медные монеты в зеленый цвет. Мешок подделок и руки подсудимого были заляпаны зеленью. Беднягу взяли с поличным по доносу торговца красками. Большую глупость было трудно себе представить.
Тощий обитатель трущоб со спутанными каштановыми волосами молча стоял, склонив голову. Сбоку все не начиналось привычное движение: Кессад тоже был неподвижен. Может, он наконец запамятовал, в которой груде нужно искать закон? «Хорошо бы свести их все вместе», – мечтательно подумал Ганнон, после чего обратился к писарю:
– Что там? Нужно знать, откуда он родом? В каком поколении живет здесь? Желает ли отправиться в Дар? – В наступившей тишине становилось неуютно. – Кхм, Кессад, ты не желаешь проверить?
– А-м, нет, господин. – Помощник с сочувствием посмотрел на Ганнона. – Тут наказание одно – смерть.
***
Солнце медленно опускалось к морской глади. Скоро оно должно было коснуться фиолетовой каймы Шторма. Ганнон присел на песке: всматриваясь в горизонт, он сжимал и разжимал пальцы руки с кольцом. Укромный участок пляжа, который юноша облюбовал для тренировок, был надежно скрыт скалами от посторонних глаз. На песке виднелся
