Антон обернулся и увидел штатского из команды следователя.
– Давайте поднимемся в ваш кабинет, – мужчина был предельно вежлив, – мне нужно задать вам парочку вопросов.
– П-п-парочку вопросов?
– Вы не волнуйтесь, мы вас не задержим.
– Спасибо, юноша! И… простите, я вас, кажется, замарала, – виновато улыбнулась она и пошла вслед за штатским по коридору.
Антон покидал институт под пристальным взглядом охранника. У входа стояли люксовый уазик следователя и омоновский Урал, в зарешеченные окна которого можно было разглядеть еще несколько человек в балаклавах и черные дула калашникова. “Они что, собирались нас штурмом брать?” – усмехнулся про себя Антон и быстрым шагом миновал импровизированный блокпост.
О случившемся он рассказал матери за ужином, и даже нашел в себе силы подшутить над ректором.
– У людей проблемы, а тебе смешно, – упрекнула мать.
– Сами виноваты. Не трогали бы библиотеку, ничего бы и не было.
– Да, библиотеку жалко, – вздохнула она, покачав головой.
Спал Антон плохо. До трех часов ночи ворочался с боку на бок и то и дело включал смартфон, чтобы узнать время. Обессилев в борьбе с бессонницей, сел на кровати и закутался в одеяло. Ветер за окном закручивал снежные вихри и в его порывах Антону слышался издевательский хохот Бивня.
Где он сейчас? На очередном кутеже в сауне пользует проституток или спит безмятежным сном в своем дворце под охраной своры верных псов? В любом случае, ему сейчас лучше, чем остальным. Его не мучают вопросы, которые не дают спать простым смертным. И, самое главное, совесть его не мучит. У него просто нет такой функции.
– Власть – это зло, – прошептал Антон, глядя, как кривые тени от веток деревьев испуганно мечутся в квадрате ночного окна.
На большее его не хватило. Он просидел около часа, путаясь в мыслях и образах, пытаясь увидеть хоть какой-то просвет в этом мраке. Но становилось только хуже: чувства одиночества и безысходности нарастали и он снова ощутил себя маленьким беззащитным ребенком. Только в этот раз нельзя было убежать к маме под одеяло. Да и чудовища уже не те – от них теперь даже мама не защитит. Он сам должен встать на ее защиту.
Но как?…
Где взять силы?…
Кто поможет?…
Ответов не было. Туман застилал глаза. Голова отяжелела. Антон упал на подушку и накрылся с головой одеялом.
– Громов, Громов, проснись! Тебя спрашивают! – шипел кто-то на ухо, грубо толкая его в спину.
Антон оторвал голову от рюкзака, разлепил затекшие глаза и растерянно повертел головой по сторонам. Послышались девчоночьи смешки и гогот парней. Он сидел на задних рядах в аудитории, а у доски стояли и смотрели на него в упор преподаватель и заместитель ректора по учебной части. Кто-то из девчонок сунул зеркальце под нос и Антон увидел у себя на лбу здоровенную букву Z. “Блин, вот так косяк! Сколько же я спал?” – попытался он стереть
