style="font-size:15px;"> Мрак. Скалистое ущелье. Красные всполохи пляшут по каменным уступам, едва достигая горных пиков, теряющихся в розовой дымке. Ее порождает раскаленная лава, ползущая по дну ущелья из одной кромешной тьмы в другую гигантским светящимся питоном.
Прислонившись спиной к горячему валуну, Антон сидит на каменистом берегу огненной реки в длинной, до колен, рубахе, гадая: откусит змей собственный хвост или нет? И если откусит, то станет короче или длиннее? Скорее всего, останется прежним: змеи удивительно пластичные твари. Проглатывая добычу – растягиваются. А значит шансов, что питон когда-нибудь сожрет самого себя целиком или проползет мимо, нет никаких. И удушающий жар, источаемый его огнедышащей тушей, тоже никогда не прекратится.
Антон вытер рукавом горячий пот со лба, но стало только хуже. Там, где ткань намокла, руку стало нестерпимо жечь. Он сорвал с себя рубаху и отбросил подальше. Не долетев до лавовой кромки, она, словно тонкая бумага, ярко вспыхнула, превратившись в искрящийся пепел.
Не стоило этого делать. Какая-никакая – защита. Сиди теперь голый в этом пекле, жарься, пока не станешь похож на эфиопа.
Интересно, что там, наверху, за розовой дымкой? Если вокруг скалы, то у них должны быть вершины. А на вершинах всегда лежит снег… или лед… Забраться бы сейчас на самый верх, сунуть в рот пригоршню хрустящего холодного снега или приложить лед к пылающему лицу, к горячей коже…
Сквозь дымную завесу, клубящуюся над лавой, с другого берега огненной реки донесся страдальческий вопль. Антон попытался разглядеть кричащего и сердце у него остановилось…
– Ввели диклофенак?
– Еще полчаса назад.
– Подождем, должно подействовать. А почему он у вас голый? Где сорочка?
– Он сам разделся. Одеть?
– Не надо, так даже лучше. Оботрите его водой. И пусть пьет побольше.
Спасительная прохлада оросила воспаленный лоб и стала распространяться по всему телу легкими прикосновениями. Мрак рассеялся, и в ореоле люминесцентного освещения появилось лицо в белой маске.
– Пей, касатик! – прозвучал ласковый женский голос. – Тебе много водички надо… Сейчас мы тебя поднимем… – Легкое механическое жужжание и спина с головой поплыли вверх. – Пей!
Стакан воды, поднесенный ко рту заботливой рукой медсестры, осилил не сразу: сперва маленькие глоточки, чтобы разлепить высохшие губы, а уже затем в несколько приемов все остальное.
– Мо-ло-дец! – похвалил тот же голос и подушка с матрасом медленно поползли вниз.
Успел заметить, что находится в просторной больничной палате. Несколько коек, но все пустые. Возле каждой – горка медицинской аппаратуры. За окном темно. Стало быть, ночь…
Белая простыня легла на голое тело и женский голос мягко приказал:
– Спи, родной, спи! Скоро тебе легче станет.
Глаза закрылись сами собой и снова нахлынула волна горячечного бреда…
