моментально.
– Какая жалость, я-то думала, еще один еврей. – Шутка явно повторялась дамой не впервые. – Так вот, вы и ваша барышня пойдете отсюда вон туда. Только умоляю, не сворачивайте в улицу Жилянскую, ни направо, ни налево. Если вам нужна синагога, тогда налево.
– Сегодня не нужна, – признался Костя.
– А еврейский базар не нужен? Так тот, он там тоже будет налево.
Бася взглянула на небо. День обещал быть солнечным. За спиной прошелестела пролетка, было бы проще доехать на ней. И проще, и приятнее.
– Евбаз нам не нужен, – обозначил Костя знакомство с местной топонимикой.
Женщина наконец осознала: перед нею не петербуржец. Возможно, даже не москвич. Процесса это, впрочем, не ускорило.
– Тогда я вам под строжайшим секретом скажу. Сегодня на Евбазе моя знакомая, она сидит там с Пинкертоном, говорила: Петлюра снюхался с поляками и через месяц обратно будет в Киеве.
Бася неслышно хихикнула. Повсюду одно и то же. Неумолимые башкиры. Марширующие тремя колоннами легионеры. Чухонцы и японцы. Русские люди по-прежнему жили ожиданием перемен, с надеждой, опаскою, страхом. Не веря советским газетам – и веря в самую несусветную чушь.
– Можете не беспокоиться, – пообещал Ерошенко, – это решительно невозможно. Петлюра и Пилсудский, не спорю, негодяи, но снюхаться им не удастся. У них непримиримые противоречия. В Галиции, в Подолии, на Волыни.
– Я не знаю, молодой товарищ, – игриво ухмыльнулась киевлянка, – про что там говорят у вас в Галиции. Но моя знакомая с Евбаза мне сказала: будут погромы и надо приготовиться заранее. Можете купить у меня Пинкертона или, если хочете, Путилина. Гения русского сыска, – пояснила она, заподозрив Ерошенко в невежестве.
Бася, заскучав, принялась рассматривать фасады. Страшновато было предположить, к чему там собирались готовиться пифия с Евбаза и собеседница Кости. Участь жертвы погрома даме явно не угрожала.
Ерошенко понемногу начинал терять терпение.
– Что дальше, товарищ женщина?
– Дальше будет то, что если вы не свернете в Жилянскую, то дойдете до Мариинско-Благовещенской, только теперь она Пятакова. Вы не скажете, это тоже сокращение?
Костя стиснул зубы.
– Это большевик, его убили. Два года назад, в Киеве. Саблей высверлили сердце. При Центральной Раде.
– Какая жалость. Мне тая ихняя Рада с самого начала не понравилась. А тот другой Пятаков, он ему не родственник?
– Брат… Дальше?
– Дальше вы пойдете вправо по Мариинско-Благовещенской имени Пятакова и, если не свернете на Караваевскую, Тарасовскую, Владимирскую и Кузнечную-нынче-Пролетарскую, то враз дойдете до Большой Васильковской. Вам куда там с барышней хочется?
– В сторону костела.
– Так вы поляки? То-то, я гляжу, нерусские. Тогда направо. Я жеж говорю, Петлюра скоро будет в Киеве.
* * *
Парадный
